– А почему ты не красишься? Моя мама всегда с утра наносила макияж.
– А я не люблю краситься, и считаю это пустой тратой времени. Хотя конечно бываю ситуации, когда я немного подкрашиваю реснички и губы. Но такое случается крайне редко.
– Ты необычная, – сделала вывод Настя. – И мне с тобой нравится. Можно я останусь с тобой насовсем?
Айрис тяжко вздохнула и ответила:
– Ты очень хорошая девочка, но боюсь я не смогу тебя прокормить. Моей зарплаты едва хватает мне одной. А тебя ведь надо одевать и кормить, а сборы в школу вообще страх божий.
– А мама моя нигде не работала и говорила, что государство ей платит, что бы она со мной занималась. Давай ты тоже так всё оформишь, и я останусь с тобой.
Айрис задумалась. Это было очень странным. Насколько ей было известно – наше государство не платило денег за сидение с детьми школьного возраста. В многодетных семьях существовали какие-то пособия, но тут-то всего одна девочка. Какие деньги и за что. Если только предположить, что Настя не приходилась той женщине родным ребёнком, а была под опекой, но в этом случае на пособие навряд ли можно прокормить ещё и взрослую женщину – которая всё-таки должна работать. Девочка тем временем выжидательно смотрела на Айрис, терпеливо ожидая ответа на свой вопрос.
– Я подумаю, что можно сделать, – пообещала Айрис. – А пока давай спать. Как говорят на Руси: «Утро вечера мудренее».
Уложив девочку, она расстелила свою постель и легла, прокручивая в голове прошедший день. Вопросов возникало всё больше и больше, а вот где на них ответы искать было совершенно не понятно. Что делать с Настей было тоже не ясно. Можно ли оставить девочку у себя и как это всё оформить, она не представляла. Но в любом случае надо было поискать хоть каких-то родных девочки. Если это возможно.
ГЛАВА 3. С чего начать?
Вся следующая неделя пролетела в сплошных заботах на работе Айрис. Готовили помещение для выставки какого-то местного художника, малоизвестного, но очень амбициозного. Каждый день он прибегал в Дом культуры с самого утра, к открытию здания уже переминаясь перед дверями и возмущаясь, что они недобросовестно поздно приходят на работу. При этом учитывая, что его выставка была организована районными властями и ни копейки прибыли самому Дому культуры не приносила.
Айрис приходилось брать с собой Настю, так как оставлять на целый день девочку одну ей не хотелось. Малышка безропотно рано ложилась спать и так же рано вставала. Ей явно нравилось ходить в Дом культуры. Айрис придумала сказку о родственнице, которая приехала из деревни вместе с дочкой погостить, и попала в больницу. Коллеги верили и лишних вопросов не задавали. Плюс был в том, что все взрослые, привыкшие работать с детьми, жалели девочку и подкармливали. У Айрис на целую неделю, отпала проблема, чем кормить ребёнка в дневное время.
Вечером девушка рада была добраться до кровати и лечь спать. Уставала так сильно она на работе, пожалуй, по вине того, чью выставку они устраивали, а ей приходилось придумывать декорации, оформлять и менять каждый раз придуманную и одобренную накануне экспозицию. Выносить мозг умеют не только женщины, некоторые индивиды в штанах и гордо величающие себя мужчинами, хуже опытной скандалистки в вагоне метро, которой нечаянно в толкучке, наступили на ногу.
Чтобы оградить ребёнка от этого противного мужчины, Айрис оставляла её в своём кабинете, предоставив девочке краски и кисточки, и давая волю рисовать сколько захочется.
Всю эту суматошную неделю Айрис иногда вспоминала, что надо как-то озадачиться поисками родных девочки. В рабочей напряжёнке мыслей по этому поводу не приходило, оставалось ждать когда закончится эта злосчастная выставка, после чего можно будет выдохнуть и спокойно подумать.
Как-то вечером Настя напомнила, что было обещание, спеть на эльфийском языке.
– Прости меня Настёна, – повинилась девушка. – Сил совсем у меня нет, вот пройдёт эта шальная неделя, я отдохну и выполню обещание.
Девочка как-то задумчиво посмотрена на Айрис, залезла ей за спину и положила обе ладошки на виски девушки.
– Что ты делаешь? – полюбопытствовала Айрис.
– Мама моя говорила, что ей очень помогает при головных болях, когда я так руки ложу.
Айрис прислушалась к ощущениям. Голова у неё не болела изначально, но сумбур присутствовал, так как если тебя постоянно тормошат и дёргают, ясности не прибавляет, а только сбивает. Через пару минут она почувствовала, как голова проясняется, и дневная суматоха отходят на дальний план. Мысли становятся более позитивными и лёгкими.
– А ты волшебница, – заметила она девочке. Настя на похвалу скромно опустила руки и присела рядом.
– Ты пока отдохни, а руки я могу тебе каждый вечер прикладывать, усталость снимать.
Айрис задумчиво смотрела на такую, почти взрослую малышку. Девочке было пока ещё семь лет, но она как-то по-взрослому смотрела на мир. За время общения с ней удалось выяснить, что её мать попивала, хоть и старалась держать девочку в чистоте и порядке. Удивляло только, откуда она брала деньги, если со слов Насти не работала. Вещи девочки, которые она успела прихватить из своей квартиры, были добротные и недешёвые. Хотя всё что касалось малышки, было странным и таинственным.
Выставка прошла, на удивление, спокойно. Буквально накануне, когда художник достал уже всех кого мог, Айрис в сердцах сказала:
– Да замолчите вы в конце концов!
И художник замолчал, по-настоящему, он открывал рот, а ни одного звука оттуда не вылетало. Весь «Дом культуры» выдохнул с облегчением, решив, что он от чрезмерно нервного состояния потерял голос. Подумали, что это временное явление и махнули на него рукой, продолжая заниматься своими делами.
Айрис удивилась такому эффекту своих слов, но потом всё-таки решила, что это просто совпадение и тоже перестала обращать внимание на онемевшего художника, творчество которого не вызывала никакого позитива. Хотелось сбежать подальше в лес, где щебечут птички, и зеленеет травка.
Картины художника были достаточно мрачны, он рисовал нашу действительность, правда, только худшую её сторону. Алкоголики валялись по лавкам, в грудах мусора. Раскрасневшаяся тучная тётка уснула мордой в салате. Бомж, роющийся в мусорном баке. Радовало только то, что их Дом культуры был районный и люди сюда шли не толпами. Случайные прохожие, обратившие внимание на рекламный плакат, очень быстро ретировались и благополучно сбегали, на входе натолкнувшись на картину, с изображением городской свалки и людей в лохмотьях на ней. Айрис специально разместила самый противный и омерзительный шедевр на входе, что бы стразу было видно, что тут за творчество.
По окончании мероприятия под названием «Выставка художника Н*», девушке выдали на работе целых три выходных.
Первый выходной начался с долгого сна, отсыпались и Айрис и Настя. Девочка проснулась первой и, прошлёпав босиком в кухню, попросила Прохора приготовить ей завтрак.
– Ну как у вас там дела? – полюбопытствовал домовой.
– Да нормально, – сонно ответила Настя, периодически позёвывая. – Айрис спит, устала. Я немного снимала её усталость, как могла. Но я ещё не очень многое могу, поэтому теперь ей надо поспать.
Прохор понимающе покачал головой и молча принялся за завтрак.
– Вы тут уже без меня хозяйничаете? – раздался тихий голос хозяйки.
– Ура, Айрис проснулась, – радостно воскликнула Настя. – А мне Прохор завтрак приготовил.
– Это хорошо, что вы без меня справляетесь, – одобрительно похвалила их девушка. – Значит, вас можно одних оставлять.
Тут она оглядела свою кухню, и задумчиво произнесла: