Эта история уже известна полиции всего мира — вряд ли они второй раз попадутся на ту же удочку.
— Вариации на тему. Ты мне веришь? Спроси живущего в тебе ребенка.
У Розали не было выбора; все пути отступления были отрезаны. Она считала, что через десять минут уже будет арестована.
— Ну и что ты задумал?
— На туалетном столике лежат усы и грим — принеси их сюда.
Розали решила, что лучше сдаться добровольно.
— Не принесу. Если меня арестуют, я уйду с достоинством.
— Розали! У нас всего несколько минут, — сказал Макс и, выпрыгнув из постели, схватил свой актерский чемоданчик. Розали собиралась продолжить спор, но говорить стало трудно, потому что Макс как раз приклеивал ей на верхнюю губу фальшивые усы.
— В этот раз тебе придется побыть мужчиной, — сказал он.
— Макс, ты с ума сошел! А как же моя грудь?
— По голливудским стандартам у тебя ее нет… Ты сказала, что будешь мне доверять, ну вот и доверяй! Чего тебе терять?
Он собрал волосы Розали в тугой хвост.
— А теперь, боюсь, тебе придется раздеться догола. Ну же, давай, у нас нет времени!
— Макс, я ведь не мужчина!
— Я знаю! Раздевайся скорее!
Сама не зная почему, Розали подчинилась, Макс велел ей лечь в постель, положив голову на подушку. Он небрежно задрапировал простыню вокруг ее груди, но оставил все остальное тело открытым.
— Ладно, поехали, ноги вместе… небрежно, ну же, ты пьяна, ты вырубилась, ты спишь. — Макс слегка приподнял ей одно колено. Затем, прислушиваясь к шуму на улице, Макс свернул кусок телесного грима в маленькую сосиску.
— Поверить не могу!.. — ахнула Розали, глядя вниз.
— Лежи смирно! — рявкнул Макс. — Ты должна войти в роль! Ты должна думать об этом! Ты должна играть! Многие люди думают, что играть легко, но это не так, это чертовски сложная работа. Итак, запомни, ты не женщина-боец с миссией спасти планету, а пьяный калифорниец на отдыхе со своим любовником, поняла? Это сложно, это тонко, это игра!
— Ну и что же мне делать?
— Закрой глаза и попробуй немного похрапеть.
С этими словами Макс аккуратно погрузил один конец сосиски в горку лобковых волос Розали и изящно прикрыл ее простыней поперек бедра. Ноги Розали дернулись от его прикосновения.
— Держи ноги вместе, ради всего святого, — предупредил Макс. — Яйца я с такой скоростью не вылеплю, я тебе не Микель-мать-его-анджело.
Розали лежала неподвижно. Макс слышал, как хозяйка разговаривает внизу с Гардой. Он знал, что у него осталось всего несколько секунд. Розали уже обзавелась легчайшей пушистой полоской, которая змейкой взбегала от лобковых волос к пупку. Макс взял немного пепла из пепельницы и присыпал волосы. Он подумал было изобразить щетину на подбородке, но решил, что в спешке все смажет. На тумбочке стояла полупустая бутылка „Пэдди“, он положил ее на постель, вложив горлышко в руку Розали. Затем снова проверил, достаточно ли взбита простыня, чтобы скрыть небольшую возвышенность грудей, затем собрал простыню на бедрах, пытаясь скрыть женственные изгибы. С тонкой талией девушки он ничего не мог поделать. Должно сойти, самое главное в игре — блеф, а это уже его задача. Он стянул жокейские трусы, в которых спал, к своему стыду, и, как только Гарда начала барабанить в дверь, совершенно голый улегся на постель, положив голову на живот Розали.
— Откройте дверь! — потребовал резкий голос снаружи.
— У? — простонал Макс из глубокого сна.
— Откройте дверь или я ее вышибу! — закричал голос.
— Что?… Какого черта?… — Макс знал, как играть похмельного, потому что сам бывал таким чуть не каждое утро.