Был подобран Франсуазой Бодуэн, женой
солдата, прозванного Дагобер, как брошенный сирота.
Если бы вдруг солдат вернулся в Париж, на него легко можно
воздействовать через жену. Она превосходная женщина,
невежественная и легковерная, примерной набожности, находящаяся с
давних пор под неограниченным влиянием Ордена. Именно она убедила
Габриеля, сильно этому противившегося, вступить в орден. Габриелю
25 лет; характер и наружность ангельские; редкие и устойчивые
добродетели. К несчастью, воспитывался вместе с Агриколем
Бодуэном, сыном Дагобера. Агриколь — поэт и рабочий. Отличный
рабочий, служит на заводе господина Гарди, проникнут самыми
зловредными идеями, обожает свою мать, честный, трудолюбивый, но
лишенный всякого религиозного чувства. Считается _весьма опасным_,
что делало нежелательной его дружбу с Габриелем, который, несмотря
на превосходные качества, ещё внушает опасения. Пришлось даже
отложить открытие ему планов ордена. Ложный шаг в этом направлении
может сделать из него также опасного врага. Необходимо вести себя
с ним как можно осторожнее, по крайней мере до 13 февраля. _От
него и от его присутствия в этот день в Париже_ зависят все
надежды на успех великого дела.
Вследствие этого пришлось пойти на уступки и разрешить ему
отправиться миссионером в Америку. Несмотря на ангельскую
кротость, он неустрашим и обладает хладнокровием, смелостью и
предприимчивостью, удовлетворить которые можно было, только
позволив ему избрать исполненную опасностей жизнь миссионера. К
счастью, его начальнику в Чарлстоне даны самые строгие инструкции
оберегать его драгоценную жизнь. Его должны прислать в Париж за
месяц или за два до 13 февраля».
Хозяин прервал Родена словами:
— Прочтите теперь письмо из Чарлстона. Что пишут оттуда?
Пополним и его досье.
Роден, прочитав письмо, заметил:
— Габриеля ждут со дня на день со Скалистых гор, куда он
непременно пожелал в одиночку отправиться миссионером.
— Какая неосторожность!
— Несомненно, он избежал опасности, потому что сам известил о
своем скором возвращении в Чарлстон… Тотчас по его приезде,
приблизительно в середине октября, его немедленно отправят во
Францию.
— Прибавьте и это к его делу, — сказал начальник.
— Готово, — ответил Роден через несколько минут.
— Продолжайте…
Роден продолжал:
Записка N 6
«Девица Адриенна Реннепон де Кардовилль.
Дальняя родственница (не подозревающая об этом родстве) Жака
Реннепона, по прозванию «Голыш», и Габриеля Реннепона, миссионера.
Скоро ей исполнится двадцать один год. Самое интересное лицо в
мире, редкая красота, хотя волосы у неё рыжие. Замечательный и
оригинальный ум. Колоссальное состояние. Очень чувственная. Нельзя
не опасаться за будущее этой особы из-за необычайной смелости
характера. К счастью, её опекун, барон Трипо (барон с 1829 г., а
ранее управляющий делами покойного графа Реннепона, герцога де
Кардовилль), находится в полной зависимости от тетки девицы де
Кардовилль. На эту достойную и почтенную особу, а также и на
барона возлагают весьма основательные надежды, чтобы обуздать
девушку и уберечь её от сумасбродных намерений, о которых она
имеет дерзость повсюду говорить… К несчастью, ими нельзя
воспользоваться в интересах известного дела, так как…»
Легкий стук в дверь прервал чтение Родена.