— Хорошо, что пес вернулся, значит, девочки не остались без
присмотра, — сказал солдат, открывая дверь.
К его изумлению в комнате было совершенно темно.
— Дети!.. — воскликнул он, — почему вы сидите в темноте?
Никто ему не ответил.
Он бросился в страшном испуге к кровати и ощупью нашел руку
одной из сестер. Рука была холодна, как лед.
— Роза!.. Девочка!.. — кричал Дагобер. — Бланш!.. Да
отвечайте же… вы меня пугаете!..
То же молчание. Рука, которую он машинально продолжал
держать, была холодной и безжизненной. Луна, выплывшая из-за
relm{u облаков, осветила маленькую комнату и кровать, стоявшую
напротив окна, и Дагобер увидел, что обе сестры были без чувств.
Синеватый лунный свет ещё более увеличивал бледность сирот; они
лежали обнявшись, Роза спрятала голову на груди Бланш.
«Они со страху лишились чувств, — подумал Дагобер. —
Бедняжки… Это неудивительно после треволнений сегодняшнего дня».
Солдат налил из походной фляжки несколько капель водки на
кончик платка, растер девочкам виски и поднес его к их розовым
носикам. Стоя на коленях около кровати, Дагобер с тревогой и
волнением на загорелом лице подождал несколько секунд, прежде чем
снова прибегнуть к единственному средству, остававшемуся в его
распоряжении. Вдруг Роза пошевелилась и, вздохнув, повернула
голову на подушке; потом вздрогнула, удивленно и испуганно открыла
глаза и, узнав Дагобера, бросилась с криком «Сестра!» к Бланш на
шею.
Та начала тоже приходить в себя. Крик Розы окончательно
привел её в чувство, и, бессознательно разделяя ужас сестры, она
крепко прижалась к ней.
— Наконец-то они очнулись… это главное, — сказал Дагобер, —
теперь пройдет и этот безумный страх! — Смягчив по возможности
голос, он прибавил: — Ну, дети… смелее… что с вами?.. ведь это я,
Дагобер… успокойтесь…
Сироты разом обернулись: их лица выражали волнение и страх,
но, увидав солдата, они протянули ему руки в нежном порыве и
воскликнули:
— Ах, это ты, Дагобер!.. Теперь мы спасены!
— Я, дети, я, — говорил ветеран, радостно пожимая им руки. —
Вы так испугались потому, что я ушел? Страшно бедняжкам стало?..
— Страшно!.. До смерти страшно!..
— Если бы ты знал, что было!.. если бы ты знал!
— Почему потухла лампа?
— Ее потушили не мы!..
— Ну, успокойтесь, бедняжки, и расскажите, как все было…
Подозрительна эта гостиница… к счастью, мы её покинем скоро… Да
будет проклят тот час, когда мы в неё вошли! Впрочем, другой в
деревне нет. Что же произошло?
— Только ты ушел, окно растворилось со страшным шумом, лампа
упала и раздался ужасный треск…
— Мы просто обмерли со страху… обнялись… и, услыхав, что как
будто кто-то ходит по комнате, закричали изо всей силы…
— И потеряли сознание от ужаса…
Убежденный, к несчастью, что рама разбита порывом ветра,
Дагобер и второе происшествие приписал ему, подумав, что, наверно,
он плохо запер задвижку, а испуг сирот отнес на счет их
разыгравшегося воображения.