Этот человек — Морок, укротитель зверей, прозванный
Предсказателем. Ему лет сорок, роста он небольшого, непомерно худ,
с тонкими и сухими руками и ногами. Он с головы до ног укутан в
длинный халат на черном меху, с ярко-красным верхом. Лицо его, от
природы бледное, покрыто загаром в результате той странствующей
жизни, которую он ведет с детства, его волосы, обладающие матово-
желтым оттенком, свойственным некоторым народностям полярных
стран, падают длинными, прямыми прядями почти до плеч. Борода
такого же цвета обрамляет выдающиеся скулы. Нос у Морока тонкий,
заостренный и загнутый. Но самое поразительное в его лице — это
широко раскрытые, приподнятые веки, благодаря чему над зрачком,
какого-то красновато-бурого оттенка, постоянно виднеется часть
белка… Неподвижный взгляд этих странных глаз заставлял животных
цепенеть, что не мешало в то же время их господину прибегать Для
полного их укрощения и к другим мерам, о чем красноречиво говорили
валявшиеся здесь ужасные инструменты.
Морок сидел у стола. Он только что открыл потайное дно
маленького ящичка, наполненного четками и тому подобными
безделками, составляющими принадлежность святош; в этом потайном
дне, закрывавшемся секретным замком, лежало несколько запечатанных
пакетов, где вместо адреса стояли номер и буква. Предсказатель
вынул один из пакетов, положил его в карман халата и, заперев
секретным замком двойное дно, поставил ящик на полку.
Все это происходило в четвертом часу дня, в гостинице «Белый
сокол», единственной во всей деревне Мокерн, находившейся близ
Лейпцига по дороге, ведущей с севера к Франции.
Через несколько минут глухой подземный рев потряс стены
чердака.
— Замолчи, Иуда! — угрожающе крикнул Предсказатель, повернув
голову к люку.
Послышался новый приглушенный рев, похожий на отдаленный
раскат грома.
— Молчать, Каин! — крикнул снова Морок.
В третий раз раздался невыразимо свирепый рев.
— Да замолчишь ли ты, Смерть! — воскликнул Предсказатель,
бросившись к отверстию люка и обращаясь к невидимому третьему
зверю, носящему мрачное имя.
Но, несмотря на привычный властный голос хозяина, на его
повторный окрик, укротитель не мог добиться молчания; наоборот,
вскоре к реву зверей присоединился лай нескольких собак.
Укротитель схватил пику, подошел к лестнице и хотел уже по ней
спускаться, когда на ступенях появился человек, поднимавшийся
снизу.
Вновь прибывший был смуглый и загорелый человек в серой
круглой шляпе с широкими полями, в короткой куртке и в просторных
шароварах из зеленого сукна. Его запыленные кожаные гетры
свидетельствовали, что он прошел долгий путь. На спине его была
ophbg`m` ремнями охотничья сумка.
— Черт бы побрал этих зверей! — сказал он, поднявшись, —
будто за три дня они меня совсем забыли!.. Иуда даже лапу протянул
сквозь решетку своей клетки… а Смерть прыгнула, как фурия… Право,
как будто не узнали…
Все это было сказано по-немецки.
Морок отвечал на том же языке, с легким иностранным акцентом.
— Какие новости, Карл, хорошие или дурные? — с беспокойством
спросил он.
— Хорошие!
— Ты их встретил?
— Вчера, за два лье от Виттенберга…
— Слава Богу! — воскликнул укротитель, складывая руки с
выражением полного удовлетворения.