— Не правда ли, ты не будешь бранить своих детей? — так же
нежно добавила Бланш.
— Ладно, — важным тоном отвечал солдат, — да, и, признаться,
я, пожалуй, не сумел бы этого сделать… За что же можно вас
бранить?
— За то, что мы, может быть, раньше должны были все тебе
открыть…
— Вот что, дети, — назидательно начал солдат, поразмыслив
некоторое время над этим щекотливым вопросом. — Тут можно
предположить два варианта, или вы были правы, умалчивая о чем-то,
или нет… Если вы были правы… ну и прекрасно; если же нет… так не
будем об этом больше говорить… А теперь я слушаю, рассказывайте.
Совершенно успокоенная столь удачным разрешением трудной
задачи, Роза продолжала, обменявшись улыбкой с сестрой:
— Представь себе, Дагобер, вот уже две ночи сряду к нам
является гость.
— Гость?! — воскликнул солдат, резко выпрямившись на стуле.
— Да, обаятельный посетитель… блондин.
— Как, черт возьми, блондин? — закричал Дагобер, подпрыгивая.
— Блондин, с голубыми глазами…
— Как, черт побери, с голубыми глазами? — и Дагобер снова
подпрыгнул на своем стуле.
— Да, с голубыми глазами, вот с этакими продолговатыми… —
продолжала Роза, отмеривая пальцем чуть ли не с вершок.
— Да, прах его возьми, пусть они будут хоть такой длины, —
указал на локоть старый воин. — Пусть они будут ещё длиннее, дело
не в этом. Каково?! Блондин с голубыми глазами! Да что же это все
значит, мадемуазель?
Дагобер встал и на этот раз казался сердитым и не на шутку
встревоженным.
— Вот видишь, Дагобер, ты уж и рассердился.
— А мы только начали… — прибавила Бланш.
— Как только начали? Значит, будет ещё продолжение… и конец?
— Конец? Надеемся, что его не будет!.. — и Роза залилась
сумасшедшим смехом.
— Мы одного только и желаем, чтобы конец не наступил никогда!
— сказала Бланш, разделяя шумную веселость сестры.
Дагобер сосредоточенно смотрел то на одну, то на другую,
стараясь разрешить загадку. Но видя их милые лица, очаровательно
оживленные открытым и невинным смехом, он подумал, что сестры не
были бы так веселы, если бы они могли упрекнуть себя в чем-либо
серьезном; он решил только порадоваться, что сироты так
жизнерадостны среди своих невзгод. И он сказал:
— Смейтесь, смейтесь, дети… Я так люблю, когда вы смеетесь.
Но затем, спохватившись, что ему все же не так следовало
отвечать на странное признание девушек, он прибавил сердитым
тоном:
— Я люблю, когда вы смеетесь… но вовсе не люблю, когда вы
принимаете посетителей-блондинов с голубыми глазами… Ну, скорее
признавайтесь, что вы надо мной подшутили, а я, как старый дурак,
поверил… так ведь?.. вы хотели пошутить со мной?
— Нет… мы говорим правду… истинную правду…
— Ты же знаешь… мы никогда не лжем, — добавила Роза.
— Это верно… они никогда не лгут!.. — снова заволновался
солдат.