Подумав, как помочь беде, он взял шубу из оленьего меха,
повесил её на задвижку, а полами заткнул как можно плотнее выбитую
раму.
— Благодарим тебя, Дагобер… Какой ты добрый, мы так
беспокоились, что тебя долго нет!
— Это правда… сегодня ты не приходил дольше обычного, —
сказала Роза.
И только в эту минуту обратив внимание на бледность и
расстроенный вид солдата, находившегося все ещё под впечатлением
тяжелой сцены с Мороком, она прибавила:
— Но что с тобой? Какой ты бледный!
— Я?.. нет, дети… я ничего…
— Как ничего? у тебя совсем лицо переменилось!.. Роза права.
— Уверяю вас, что со мной ничего!.. — смущенно твердил
солдат, совсем не умевший лгать. Затем он придумал прекрасный
предлог, чтобы объяснить свое волнение. — Если у меня
действительно расстроенный вид, так это только страх за вас… за
ваш испуг, в котором виноват я сам…
— Ты виноват?
— Да как же… не замешкайся я за ужином, я был бы здесь, когда
окно разбилось, и вы бы так не перепугались.
— Теперь ты здесь… не будем больше думать об этом.
— Что же ты не присядешь?
— Сейчас, дети, сяду… надо нам сегодня потолковать.
И взяв стул, он уселся у изголовья кровати. Затем, желая
окончательно успокоить девочек, он попытался улыбнуться и
прибавил:
— А мы ещё не дремлем?.. Покажите-ка ваши глаза!.. Они ещё не
слипаются?
— Посмотри, Дагобер, — засмеялись, в свою очередь, девушки,
широко раскрывая свои без того огромные голубые глаза.
— Вижу, вижу… да и рано им ещё закрываться: всего ведь девять
часов.
— Нам тоже надо кое-что тебе сказать! — начала Роза,
обменявшись взглядом с сестрой.
— Да неужели?
— Мы должны тебе сделать признание!
— Признание?
— Да, да, именно!
— И знаешь… очень важное признание! — прибавила Роза с полной
серьезностью.
— Признание, касающееся нас обеих! — добавила Бланш.
— Ну, да уж это само собой разумеется! Что касается одной,
касается и другой. Известно, что вы всегда заодно: как говорится,
две головы в одном чепце.
— Что ты и приводишь в исполнение, когда натягиваешь на нас
капюшон от шубы, — засмеялась Роза.
— Ишь, насмешницы! Всегда за ними последнее слово. Ну, а
теперь пора приступать и к признанию… если уж дело идет о
признаниях!
— Говори же, сестра! — сказала Роза.
— Нет, мадемуазель… говорить должны вы! Сегодня вы _старшая в
карауле_! Это дело старшей, особенно когда дело идет о такой
важной вещи, как признание!
— Ну-с, я жду, — прибавил солдат, желая под насмешливым видом
скрыть от детей свои настоящие чувства, вызванные безнаказанными
оскорблениями Морока.
Роза, исполнявшая роль _старшей в карауле_, начала рассказ.
6. ПРИЗНАНИЯ
— Прежде всего, мой добрый Дагобер, — с очаровательной
лукавой нежностью начала Роза, — раз мы решились тебе во всем
признаться, ты должен дать нам слово, что не будешь нас бранить.