При виде этого освещенного окна Адриенна, не имея сил
оторвать глаз от зловещего зрелища, первые минуты стояла как
зачарованная, а затем, совсем обезумев от испуга, начала призывать
на помощь, цепляясь за перекладины решетки и конвульсивно сжимая
их. Через несколько секунд в комнату неслышно вошли две высокие
женщины. Их прихода Адриенна не заметила; она продолжала звать на
onlny|, не отрываясь от окна.
Вошедшие женщины, лет сорока или сорока пяти от роду, одетые
грязно и неряшливо, как служанки низшего разряда, отличались
необыкновенно мужеподобным и сильным телосложением. Их длинные
полотняные фартуки, вырезанные у ворота, падали до самых ног. У
одной из них, державшей в руках лампу, было широкое, лоснящееся,
красное лицо, с толстым носом, усеянным угрями, маленькие зеленые
глаза и всклокоченные, мочального цвета волосы, небрежно засунутые
под грязный белый чепчик. Другая женщина, желтая, сухая и
костлявая, носила траурный чепчик, плотно облегавший худое,
пергаментное, землистого цвета лицо, изуродованное оспой; густые,
черные брови резко выделялись на нем, а на верхней губе виднелись
следы седоватых усов. Она держала в руках какую-то длинную серую
полотняную одежду странного покроя. Увидев Адриенну у окна, одна
из них подошла к камину, чтобы поставить на него лампу, а другая
неслышно приблизилась к призывавшей на помощь девушке и положила
ей на плечо громадную худую руку.
Адриенна быстро повернулась и, внезапно увидев перед собой
эту женщину, закричала ещё громче.
Но после первой минуты испуга мадемуазель де Кардовилль
опомнилась и даже отчасти успокоилась. Несмотря на отталкивающую
наружность, эта женщина все-таки была живым существом, которому
можно было задать вопрос. Адриенна живо воскликнула изменившимся
голосом:
— Где господин Балейнье?
Женщины переглянулись, обменялись знаком и не ответили ни
слова.
— Я вас спрашиваю, мадам, где господин Балейнье, с которым я
приехала? — повторила свой вопрос Адриенна. — Где он, я хочу его
сейчас же видеть…
— Ой уехал, — отвечала толстуха.
— Уехал без меня? — воскликнула девушка. — Господи, да что же
это значит?..
Затем после минутного раздумья она прибавила:
— Наймите мне карету.
Женщины переглянулись, пожимая плечами.
— Я вас прошу, мадам, — повторила Адриенна, стараясь
сдержаться, — сходить мне за каретой, если господин Балейнье уехал
без меня… Я хочу уехать отсюда…
— Ну, ну, — сказала толстая женщина (ее звали Томас), не
обращая ни малейшего внимания на слова Адриенны, — пора спать…
— Спать? — с ужасом воскликнула мадемуазель де Кардовилль. —
Господи, можно, кажется, с ума сойти… — Затем она прибавила,
обращаясь к ним обеим:
— Что это за дом? Где я? Отвечайте!
— А это такой дом, — грубо заметила Томас, — где нельзя вот
эдак-то кричать в окошки…
— И где ламп тушить не полагается, — прибавила другая,
которую звали Жервезой, — а не то мы рассердимся…
Адриенна беспомощно глядела на них обеих, дрожа от страха и
не находя слов, чтобы выразить свое недоумение; она ничего не
могла понять в том, что происходило.