СВЕТСКИЙ ИЕЗУИТ
1. ЛЖЕДРУГ
Наступила ночь, холодная, темная.
Небо, ясное перед закатом солнца, все более и более
заволакивалось серыми, мрачными тучами. Сильный, порывистый ветер
мел снег, падавший крупными хлопьями.
Фонари тускло освещали внутренность кареты, где сидели доктор
и Адриенна.
На темном фоне обивки выделялось бледное очаровательное лицо
Адриенны, обрамленное маленькой шляпой из серого бобра. В карете
веял тонкий, нежный, почти сладострастный аромат, свойственный
одежде изысканных женщин. Поза молодой девушки, сидевшей рядом с
доктором, была полна грации. Ее изящный, стройный стан, плотно
обтянутый синим сукном платья с высоким воротником, передавал
мягкой спинке кареты гибкое волнообразное движение. Ножки Адриенны
были скрещены на густой медвежьей шкуре, служившей ковром. В
ослепительной и обнаженной левой руке она держала великолепно
вышитый платок, которым вытирала тихо катившиеся слезы, которых
доктор никак не ожидал.
А между тем это была реакция после нервного, лихорадочного
возбуждения, которое до сих пор поддерживало энергию Адриенны во
время тяжелых сцен в особняке Сен-Дизье. Теперь наступил упадок
сил. Столь решительная в независимости, такая гордая в презрении,
неумолимая в иронии, смелая в отпоре насилию, Адриенна была
одарена исключительно тонкой чувствительностью, которую она
тщательно скрывала от тетки и её друзей. Трудно было найти более
женственную натуру, хотя она казалась очень _мужественной и
смелой_. Но как любая _женщина_, девушка умела подавить в себе
проявление всякой слабости, чтобы не обрадовать врагов и не дать
им возгордиться.
Прошло несколько минут; Адриенна, к величайшему удивлению
доктора, продолжала молча плакать.
— Как, дорогая Адриенна? Как? Вы, такая храбрая ещё минуту
назад, вы плачете, вы? — спрашивал Балейнье, искренне изумленный
волнением девушки.
— Да, — дрожащим голосом говорила Адриенна, — да, я плачу…
при вас… при друге… но при тетке… никогда…
— Тем не менее… во время этого разговора… ваши колкости…
— Боже мой… Неужели вы думаете, что мне так приятно блистать
в этой войне сарказмов? Она мне невыносима… Но чем же, кроме
горькой иронии, могу я защищаться от этой женщины и её друзей? Вы
sonlmskh о моем мужестве… Уверяю вас, что оно заключалось не в
проявлении отрицательных сторон моего характера. Оно было в том,
чтобы сдержать и скрыть все, что я чувствовал, испытывая грубое
обращение со стороны людей, которых я ненавижу и презираю… Я не
причинила им никакого зла и хочу только одного: жить свободно, в
одиночестве и видеть вокруг себя счастливых людей…
— Что же поделаешь? Вам завидуют, потому что вы счастливы и
доставляете радость другим.
— И подумать, кто возводит на меня столь возмутительные
обвинения?! Моя тетушка… моя тетушка, прошлая жизнь которой —
сплошной позор! И ведь она прекрасно знает, что я слишком честна и
горда, чтобы сделать недостойный меня выбор!.. Господи! да если я
полюблю когда-нибудь, то буду перед всем светом гордиться своей
любовью, потому что считаю это самым прекрасным чувством в мире… К
чему честь и откровенность, если они не могут даже оградить
человека от подозрений, которые скорее глупы, чем низки! —
прибавила Адриенна с удвоенной горечью и снова поднесла платок к
глазам.