ПАВИЛЬОН
Особняк Сен-Дизье являлся одним из самых обширных и красивых
домов на Вавилонской улице в Париже. Нельзя было представить себе
ничего более строгого, внушительного и печального, чем это древнее
жилище: огромные окна с множеством стекол, окрашенные в белесовато-
серый цвет, придавали ещё больше мрачности почерневшим от времени
выступам из тесаного камня.
Здание было похоже на те, какие строились в этом квартале в
середине прошлого столетия. Это был громадный корпус со срезанной
крышей и с треугольным фронтоном, возвышавшимся над первым этажом,
куда вела широкая лестница. Один из фасадов выходил на обширный
двор и соединялся с каждой стороны при помощи аркад с просторными
службами, а другой фасад был обращен к саду, настоящему парку,
занимавшему 12-15 арпанов земли. С этой стороны два флигеля,
примыкая к главному зданию, образовывали две боковые галереи.
В глубине сада виднелся маленький отель, или домик,
являвшийся обычной принадлежностью громадных дворцов этого
квартала.
Это был павильон в стиле помпадур, выстроенный в виде
ротонды, со всей прелестной безвкусицей прошлого столетия. Всюду,
где только можно было высечь что-нибудь на камне, имелось
множество цветов, гирлянд, бантов пухленьких амуров. К этому
одноэтажному домику занимаемому Адриенной де Кардовилль, вел
невысокий перистиль с несколькими ступеньками; прямо от выхода,
через небольшой вестибюль, была расположена круглая гостиная,
освещаемая сверху; к ней примыкали четыре следующие комнаты и
несколько комнат на антресолях.
Ныне подобные постройки чаще всего заброшены; иногда их
перестраивают, устраивая, например, оранжереи. Но как редкое
исключение павильон при особняке Сен-Дизье был полностью
отреставрирован. Как паросский мрамор, блестели его отчищенные
стены из белого камня, и весь его кокетливый и помолодевший вид
являл резкий контраст мрачному главному зданию, видневшемуся в
конце обширного луга, на котором были рассеяны группы высоких
зеленых деревьев.
Следующая сцена происходила на другой день после приезда
Дагобера с дочерьми генерала Симона на улицу Бриз-Миш.
На соседней колокольне пробило восемь часов утра. За
деревьями, лишенными теперь листьев, но которые летом образовывали
зеленый купол над маленьким павильоном в стиле Людовика XV, на
голубом небе всходило ярко блиставшее зимнее солнце.
Дверь из вестибюля открылась, и солнечные лучи осветили
вышедшее на крыльцо прелестное существо, вернее даже два
прелестных существа, потому что хотя второе из них и занимало
низшую ступень на лестнице мироздания, но тем не менее отличалось
qbnecn рода замечательной красотой.
Выражаясь яснее, на крыльцо выбежали прехорошенькая молодая
девушка и восхитительная собачка из породы _кинг-чарльзов_.
Девушку звали Жоржеттой, а собачку — Резвушкой.
Жоржетте минуло восемнадцать лет. Никакая Флорина или Мартон,
никакая субретка Мариво не могла обладать более плутовской
физиономией, более живым взглядом, улыбкой лукавее, зубами белее,
щеками розовее, талией тоньше, ножкой меньше, манерами изящнее чем
эта девушка.
Несмотря на ранний час, она была уже одета, притом очень
тщательно и с изысканным вкусом. Маленький полудеревенского фасона
чепчик из настоящих валансьенских кружев с розовыми лентами,
надетый несколько назад на пышные пряди роскошных белокурых волос,
обрамлял свежее и задорное лицо. Платье из серой шелковой материи,
с батистовой косынкой, приколотой на груди розовым бантом,
прекрасно обрисовывало изящно округленные формы.