Из этих немногих слов полковника Слимана вы можете понять,
как ужасно сообщество, законы и обычаи которого идут вразрез со
всеми человеческими и Божескими законами. Страшной сетью покрыли
последователи секты всю Индию; связанные между собой преданностью,
доходящей до самоотречения, они слепо повинуются своим вожакам,
считая их непосредственными представителями зловещего Божества, и
очень быстро распространяют учение путем проповеди, увлекающей за
собой множество приверженцев.
Трое из вождей секты и один из её членов, избегнув упорного
преследования английского правительства, достигли северной
оконечности Индии, Малаккского пролива, находящегося недалеко от
нашего острова. Один контрабандист и отчасти пират, по имени
Магаль, принадлежащий к числу сектантов, перевез их на своем судне
на Яву, где они и скрываются, по его совету, в густом лесу,
окружающем развалины древних храмов. Бесчисленные подземелья
служат им пока вполне безопасным убежищем.
Среди трех вожаков, весьма неглупых, особенно выделяется
один. Это человек замечательного ума, характера и энергии,
делающих его очень опасным. Он родом метис, сын белого и индианки,
зовут его Феринджи; долго жил в больших городах, где много
европейцев, и прекрасно владеет английским и французским языками.
Второй из вождей — негр, третий — индус, а их последователь —
малаец.
Магаль, рассчитывая получить хорошее вознаграждение за выдачу
четырех главарей и зная мои дружеские отношения с лицом,
оказывающим большое влияние на нашего губернатора, пришел два дня
тому назад и предложил мне, на известных условиях, передать их в
руки властей. Условия следующие: значительная сумма денег и
возможность беспрепятственно и немедленно уехать в Европу или
Америку, чтобы избежать неумолимого мщения «душителей». Я с
удовольствием согласился на все условия ввиду важности поимки
страшных убийц, но поставил со своей стороны тоже одно условие,
касающееся Джальмы. Я с минуты на минуту жду прихода Магаля; опишу
вам, что именно я предпринял, когда буду убежден в успехе плана. А
пока, прежде чем запечатать письмо, отправляющееся завтра с
пароходом «Рейтер», на котором я обеспечил место Магалю в случае
удачи, я должен упомянуть об одном лично для меня важном деле.
В моем последнем письме, где я сообщил вам о смерти Хаджи-
Синга и аресте Джальмы англичанами, я просил дать мне сведения
относительно финансового положения банкира и заводчика барона
Трипо, имеющего отделение в Калькутте. Теперь я не нуждаюсь более
в этих сведениях, так как имею основания предполагать, что мои
сомнения относительно его несостоятельности были, к несчастью.
обоснованы. Если это так, то я попрошу вас принять во Франции
меры.
Дело в том, что калькуттское отделение господина Трипо должно
нам, то есть мне и моему сотоварищу в Пондишери, очень крупные
суммы. Между тем нам известно, что борьба, затеянная Трипо с его
конкурентом, очень дельным заводчиком и фабрикантом Франсуа Гарди,
которого он хотел разорить постройкой новой фабрики, значительно
подорвала состояние барона Трипо, потерявшего на этой конкуренции
громадные капиталы, причем, конечно, ему удалось повредить отчасти
делам и Ф.Гарди; но если он обанкротится, то его несчастье роковым
образом отзовется и на нас, поскольку он должен крупную сумму не
только мне, но и нашим.
При таком положении вещей желательно добиться любыми
средствами полнейшей дискредитации и краха торгового дома Франсуа
Гарди, и без того уже пошатнувшегося благодаря яростной
конкуренции со стороны Трипо.