– Да если б я знал. Надо теперь его крутить и юриста, с которым он работал. Они должны все рассказать. И если там все печально в сторону жены, то вот и мотив.
– Согласен. Останется только найти исполнителя. Что ж, молодец, лейтенант, хвалю. Давай, завтра все обсудим в участке, – и Дымов положил трубку.
Все складывается как нельзя лучше. Расколоть Федоркова, чтобы показал завещание и дело в шляпе. Это насколько же надо не любить собственного сына, чтобы подвести его под убийство. Или Эдик ей не родной сын?
Данил встал возле окна. На дворе ночь. Горят тусклые фонари, устало едут машины, вяло падает мелкий снежок. «Зимушка-зима, осчастливила ты наш отдел убойный. Да еще как, на самого богатого человека в области замахнулась».
Осокин сел на диван. Родная мать посадила сына в тюрьму. В голове просто не укладывается. А когда он последний раз звонил собственной матери? На той неделе.
Набрал знакомый номер.
– Данил, как ты? – из трубки доносился радостный голос. – Всех преступников поймал?
– Почти, – улыбался в ответ Осокин. – Я приехать хочу к тебе в гости. Сейчас дело одно раскроем, очень важное и тогда отпуск возьму. Примешь?
– Спрашиваешь еще! Конечно, приезжай, – радовалась мать. Говорили они еще минут десять. Рассказывали друг другу все, что с ними случилось.
Данил убрал мобильник. Поговорил с матерью, и сразу стало легко. А смог бы он также поговорить и с отцом? А помнит ли отец про них, пишет матери? Вряд ли, иначе она бы все рассказала. Отец забыл их, они забыли его. Все по-честному.
«Так, – одернул себя Осокин. – Завтра тяжелый день, нужно выспаться».
Утром в отделении Дымов начал:
– Вначале сына спросим, потом уже вызовем отца, – он налил себе чаю. – Хочу посмотреть на реакцию парня, – добавил капитан.