– Реми, возьми, и не забывай больше, иначе мозги себе отморозишь в февральский холод. – протянул шапку Крис.
– Спасибо, Крис. – поблагодарила Реми и схватила шапку из рук брата. Затем нависла тишина. Она смотрела на нас, мы смотрели на нее – мне кажется, мы простояли так секунд десять.
– Реми, – наконец нарушил тишину Крис. – Знакомься, это мои друзья Дарвин и Лин. Дарвин и Лин, это моя сестра Реми.
– Привет. – сказала она немного смутившись. Дарвин пожал ей руку, затем я. Она посмотрела на Дарвина, затем на меня. И ее взгляд остановился на мне. Теперь смутился я. – Дарвин – это твое имя? Или фамилия как у Чарльза Дарвина?
– Это моя фамилия, как у Чарльза Дарвина. – сказал рассмеявшись Дарвин.
– Ого, круто. – ответила она. – Ну ладно, мне пора идти, еще встретимся.
И так она ушла. За ней остался приятный аромат, который я запомнил раз и навсегда – аромат сладких лесных ягод. Мы втроем пошли дальше в наше место назначения, но я никак не мог перестать думать о ней. Мы с ней даже словами не обменялись, но я чувствовал, чего раньше за мной не наблюдалось, что она мне очень близка, будто я был знаком с нею много лет. Не знаю, что со мной, но рационального ответа не нашлось.
Крис выбил три страйка, я – тоже три, а Дарвин ни одного. Он отчаянно пытался выбить, но у него никак не получалось. Мы с Крисом смеялись и подшучивали над ним, но под конец Дарвин был серьезно настроен, чтобы выбить этот несчастный страйк. Мы с Крисом выпивали по дешевому пиву, которое он покупал для меня, сидели и наблюдали за игрой Дарвина. Как хорошо быть молодым и беззаботным, наслаждаться моментом, раскинувшись на стуле, и ни о чем не думать. Друзья, развлечения, шалости, проделки – это то, о чем я мечтал, поступив в университет в шестнадцать лет. Полгода прошли так быстро с тех пор, как я попал сюда, и я хотел бы, чтобы и дальше все продолжалось так же.
Дарвин наконец выбил заветный страйк, тогда он вскрикнул на весь боулинг, и все люди в помещении уставились на него. Просидев там еще несколько часов, мы вышли из торгового центра, где был этот боулинг. На улице уже стемнело. Крис и Дарвин остановились у выхода и начали курить, я просто стоял с ними и разговаривал. Вдруг к нам подошел мальчик лет тринадцати с листовками и шустро завязал разговор. Это был смешной малый, который был одет как самый стереотипный аниме фанат, с длинными черными волосами и большими любопытными черными глазами.
– Поделитесь, братья, – сказал мальчик, указывая на сигарету, – А взамен я не буду предлагать вам листовки.
– Сколько тебе лет, малой? – спросил Крис.
– Достаточно. Ну пожалуйста. – не унимался мальчик.
– Лучше не надо… Как тебя зовут?
– Акира Иягами. Ну дайте, это же не ваше дело. Если я сдохну от рака легких, то в этом буду виноват лишь я, не вы же. Ну дайте, пожалуйста, братья.
– А ты не отвяжешься, на, возьми. – Крис протянул ему открытую пачку Марльборо, из которой Акира взял одну сигарету.
Акира был очень многословен, и пока мы стояли там пятнадцать минут, он все не унимался рассказывать какие-то небывалые истории.
– Так тебе сколько? – спросил я его.
– Тринадцать. – ответил Акира, круто затягивая сигарету.
– Как так получилось, что в таком возрасте ты уже работаешь?
– Я не работаю здесь постоянно, иногда время от времени подрабатываю. Я слежу за новостями из мира видеоигр, и как только на горизонте появится стоящая новинка, я коплю на нее денег и покупаю. У меня дома огромная коллекция видеоигр, все купил сам. – ответил Акира с гордостью.
– А родители не дарят? – спросил Крис.
– Не, это чисто моя коллекция, которую я сам собрал. Это лишь мое дело, и никого это не касается. – сказал Акира с пугающе серьезным лицом.
Около торгового центра на уличном кафе началась какая-то потасовка, где один упитанный мужчина очень громко кричал. Мы все обернулись туда. Мужчина размером со шкаф, с наколками на руках и шрамом на лице кричал на худощавого испуганного юношу. Вокруг собралась небольшая толпа.
– Вы пытались украсть мою вещь! – кричал юноша.
– Как ТЫ смеешь говорить ТАКОЕ обо мне?! Кем ты себя возомнил, щенок! – с брызжущимися слюнями буквально орал ему в лицо мужчина.
Испуганный юноша крепко держал в руках коробку с пончиками. Как мы поняли, этот мужчина пытался взять эту коробку со столика, у которого сидел юноша, но юноша вовремя схватил коробку, а мужчина придрался к нему за то, что тот плохо к нему относится. Бред. Все люди, образовавшие толпу, прекрасно это понимали. И просто стояли. Стояли и смотрели. Юноша пытался взглядом попросить помощи у них, но никто и не собирался заступаться за него. Как в том случае из темного дня моего детства. Сумасшедший мир, не правда ли? Этот мужчина был великаном, но, если бы за парня заступилось два-три человека, этого бы вполне хватило. Всего лишь два-три человека, а толпа из трех десяток молча наблюдала за развитием событий.
Я неожиданно вскочил и направился прямо к этому двухметровому мужчине, чтобы остановить этот жалкий цирк. Я подошел к юноше и мужчине, забрался на один из столиков и удивительно для самого себя задекламировал: «Люди, вы должно быть сумасшедшие, как вы можете смотреть на это и ничего не делать? Ты, ублюдок, что тебе от него надо? Ты сам начал этот конфликт, попытался украсть у него вещь, а теперь что-то предъявляешь ему без абсолютной на то причины. Что с тобой?»
– Еще один щенок нарисовался, смотри. Иди сюда, придурок! – заорал мужчина. А люди вокруг как стояли, так и продолжали. Мне кажется, что я лишь сделал этот цирк интереснее.
– Это дает мне основание посудить, что ты бедный человек с нулевым уровнем самооценки и пытаешься хоть как-то поднять ее в своих же глазах путем унижения и оскорбления других людей. Люди, очнитесь! Это же абсурд, что мы все просто стоим и смотрим! Давайте все вместе остановим его, ну же.
В эту минуту показалась машина полицейских. Мужчина убежал. Толпа разошлась. Юноша сел на стул с каменным лицом и уставился на пол, слезы тихо скатывались по щекам. Затем он посмотрел на меня. Мы встретились взглядами. Я посмотрел ему в глаза и был в оцепенении: вместо хоть чуть-чуть благодарного за то, что я заступился за него, взгляда, я увидел взгляд, говорящий «зачем ты это сделал». Получается, я не помог ему, а наоборот, раздул эту драму. Я слез со столика и пошел к своим друзьям.
– Ничего себе, во ты даешь. – сказал Акира.
Мы с Крисом и Дарвином пошли домой. На улице давно стемнело.
– Вы не думаете, что это сумасбродство? – сказал я.
– Лин.. – начал Крис.
– Это же просто сумасшествие. Взрослые люди стояли, смотрели и ничего не делали.
– Лин, если бы даже кто-то заступился, никто бы не мог перебороть этого мужчину. Он придурок, друг, забудь. – сказал Крис.
– И плюс, если бы даже нашелся человек, который бы составлял ему конкуренцию, началась бы драка, и, возможно, последствия были бы хуже. – подметил Дарвин.
– Я говорю не о том идиоте. А о людях. Об обществе в целом. Где здравомыслие и сочувствие? Что не так с этими людьми? Если бы мы все стояли друг за другом горой, то такие уроды никуда б не лезли. Возможно, их вообще бы не было.
– Это естественный порядок вещей, Лин. Мы ничего не можем с этим поделать. – сказал Дарвин.
– А что, если все-таки можем? – ответил я.
– Что ты задумал, умник? – спросил Крис.
– Такое чувство, будто все ходят «мертвые», вы не думаете? Люди с утра просыпаются, идут на работу или учебу, возвращаются, делают домашние дела и идут спать. И то же самое на следующий и последующие дни. Затем дожидаются выходных, после шести дней сурка, и там они занимаются домашним хозяйством, ходят в супермаркеты, смотрят скучный фильм вечером всей семьей, одаривают друг друга лживыми словами вроде «я люблю тебя» и идут спать. И так круглый год на протяжении десятилетий. Разве это жизнь? Нет, это существование. При такой жизни люди перестают чувствовать, так как, по сути, это не нужно в их скучной однообразной жизни. Поэтому люди черствеют, ни за что не борются, перестают сочувствовать себе подобным и не замечают красоту жизни. Это же ужасно. Разум – это хорошо, но он тотально завладел нашим обществом в настоящем веке. Из-за соображений выгоды, денег, недвижимости всегда вырубались леса, убивались животные и люди. Нельзя это так оставить, нужно заставить людей, для начала, хотя бы, из нашего города, проявлять искренние чувства, замечать красоту жизни, заставить их ПРОСНУТЬСЯ. И тогда, возможно, люди начнут помогать друг другу и мир станет лучше.