речь. Лучше всего, конечно, это писать о том, что сам видел или сам пережил, ну или рядом под рукою рассказчик. Вот, двухтомник «Жизнь – жестянка», в таком плане и написан. Были критические отзывы по поводу самих персона- жей романа: «…Написана книга хорошо, но стоило было, и зачем спрашива- ется, о таких писать?!..». Стоило! Вся СССР такой на самом деле была. Я уже говорил где-то. О ком тогда писать?!.. О «светлом будущем» и о председате- лях колхозов и секретарях райкомов?!.. Рассказывать галиматью и врать?.. ка- кими они были героями и правильными людьми?!.. Так этого, дерьма,
больше чем коровьего говна на фермах скопилось, и уже до меня, было
столько, словно под копирку, написано, что этими книгами, которые, кстати, никогда и никто серьёзно не читал, можно было бы вымостить ими дорогу до самой Луны. Ну, а если кому-то так уж хочется, можете прочитать о них и в моих реалистических романах – «На Закате» и «В сумерках нищеты». А, лично для меня, те люди, о которых я рассказал в своём романе «Жизнь – же-
стянка», – не все, конечно, персонажи, но многие: намного ближе, роднее и душой доступнее и теплее, человечнее как-то. Хотя, если смотреть на них с правильной точки зрения, не совсем правильный образ жизни вели. Не со-
всем – скажут некоторые – чем, к примеру, застрельщики и передовики-лизо- блюды, впрочем, те, о ком сейчас вспомнили, по сути – это ведь скрытые и явные предатели своей страны и народа. Аллегорически изъясняясь, они пер- выми вытянут руку в нацистком приветствии и крикнут: «Хальт Гитлер!». И
первыми предадут свой народ, к которому они постоянно обращались и врали ему на каждом шагу, и о котором они, своей лужёной глоткой целых семьдесят лет, произносили льстивые речи, обещая им райскую жизнь, а на
деле уничтожая их. А вот в «Жизнь – жестянке» все мои герои романа взяты с прототипов реальных «пацанов». Мои персонажи, многие из которых, каза- лось бы, по всем параметрам личности отрицательные, и выглядят такими на страницах моих произведений, но их прототипы при этом оставались
людьми, хотя и водку пили. Их я знал лично, с ними, как говорят, можно было бы и в разведку идти, а с многими я был лично не только знаком, но и имел дружеские отношения. Многие пили, но тому и причина была: безнадёга в
этой стране, личные не состоявшиеся в жизни свершения, и прочее, прочее. Там вымысел отсутствует напрочь и изложено в основном в сатирическом,
ироническом, а периодами и грустном плане, как на самом деле всё это и вы- глядит в жизни.
Роман «Не потеряй себя» – автобиографический. Коротких в моей жизни
четырёх лет юности, но в памяти – это почему-то отражается и запечатлелось, как будто бы я этот отрезок жизни прожил больше столетия. Каждый прожи- тый день, каждое событие – это целая жизнь, и рассказаны они далеко не все. Вообще-то, изначально, этот роман в черновом варианте назывался
иначе – «Когда отцвели каштаны», так называется одна из заключительных глав романа, но в последний момент, я вдруг осознал, что главная мысль в этом произведении другая: та обстановка и реалистичность окружающего мира на то время, как и личность главного героя произведения, а вовсе не
Польша… и не Марыся… Хотя её диалог в романе и её эмоциональные выска- зывания на политические темы взяты с реальности и не придуманы мною.
Есть вещи, которые придумать просто маловероятно, а то и невозможно. Од- нажды услышав, такие вещи запоминаются на всю жизнь.
Впрочем, в авторском комментарии вряд ли роман нуждается, его я давно выложил в интернет, и пусть об этом лучше скажет само повествование и
сами читатели… Если ещё – да в наше-то время, – кого-то это, хотя бы малость, да заинтересует. В том-то и состоит изюминка этого произведения, что жизнь не переделать, а там, на страницах романа, изложена хроника. Но я всё-таки позволю себе повториться, прочтя заключительные строки романа, и если ис- ходить с иной точки зрения, то этот роман – он не окончен, беря во внимание сколько ещё имеется черновиков, а мыслей: так тех вообще, – в бесконеч- ность уходят. Есть вещи, о которых лучше умолчать. Растаивают мысли, в дымке, вдали, куда-то за горизонт уползая – забвенья… И завершить этот ро- ман, вряд ли возможно, разве только, если сама смерть поставит свою по-
следнюю точку…
Как только я плотно и кропотливо засел за творчество художественной
прозы, создавая свои романы уже в чистовики, окружающий мир для меня разделился на две половины. Не было у меня никакого самомнения, и в са- мом начале я даже не намерен был афишировать свои произведения и кому- то их там дарить. Писал для себя и для своих потомков. А вот реальность са- мого бытия, как бы сбивает с толку, особенно на момент времени, когда надолго погружаешься в события, которые описываешь, и они создают иллю- зию параллельно твоей жизни – новую реальность. И стоит на какое-то время покинуть их – своих героев и персонажей и не посвящать себя работе над
произведением, тебя начинает туда уже тянуть, как алкоголика к рюмке. В та- кие минуты внутри меня начинает создаваться впечатление и чувство, будто- то я сейчас в гости к ним пожалую. Потому у меня и возникла мысль и жела- ние, услышать хотя бы один отзыв при жизни. Прочтите не торопясь послед- ние заключительные полторы страницы романа, а после уже сделаете, лич- ный для себя, вывод…
«…Спустя две недели, Костя, теперь уже одетый в гражданскую одежду, не как в прошлый раз – в военное обмундирование, но всё с тем же, в одной руке импортным чемоданом, в другой с гитарой, направлялся вдоль перрона, чтобы сесть на электропоезд и уехать уже навсегда, из когда-то любимого го- рода юности. Кроме матери – ему, по сути, некуда было ехать. Последними
соками пока не истекая, но и преклонить на время голову, потребность была.
Предстояло прежде всего одуматься, попытаться найти самого себя и ту тро- пинку по болотистой местности, по которой брёл уже по колено в трясине. Предстояло выбраться на твёрдую почву и начинать всё с белого листа – ту, новую, и уже какую-то иную жизнь, – иначе в топком болоте утонешь!..
Как иногда среди мужчин встречаются женоненавистники, так Костя был
противоположность таким – больше всего на свете он любил – ещё на эту ми- нуту не зная об этом – детей, а после уже женщин, которых ему всегда было жаль, и он готов был всегда и во всём их прощать. Во всех бедах на Земле
считал виновниками мужское сословие, а от всего того мрака, который ими был создан, страдают по жизни дети и женщины. На первом месте уважения и любви, конечно же – это была его мать – Надежда Викторовна, в чём сам
себе ещё не признавался. Большое почитание в душе хранил к своей героиче- ской прабабке – Любовь Филипповне, которая покинула этот свет в год его рождения, и которая в войну и немецкую оккупацию прятала в своём доме еврейскую семью. Мать тоже побывала в сталинских тюрьмах, пересылках и лагерях и в его глазах геройски выглядела, к тому же, от природы, не имея
образования, была умной женщиной. В эту минуту его раздумья прервал го- лос дикторши, объявлявшей посадку на электричку: «Граждане пассажиры, электропоезд, следующий до Тихорецка, отправляется через пять минут с третьего пути…». Костя вошёл в вагон. На передней лавочке, у двери, сидела группа молодёжи. Посреди лавки стоял японский огромный двухкассетник – магнитофон: на нём, спереди, сияли два больших динамика, из которых неслась песня на весь вагон, заглушая людские голоса. Взглянув на молодых парней, среди которых были и девчонки: вспомнил и себя пэтэушником, по- думав при этом, – что мир не стоит на месте и гитары из электричек уходят в прошлое, а вместо них сейчас вот эти мощные акустические системы, – как только приеду к матери, гитару повешу на стенку, как реликвию!.. Прислу- шался к песне. Он впервые её слышал: больно за душу щепала, а уже через минуту взяла всецело и поглотила своей глубиной. Из динамиков продол-