- Выбьют - непременно
обращусь. Спокойной ночи!
Он знал, что интеллигентный сын старого афериста не перезвонит,
положил трубку и умиротворенный мыслью, что хоть один человек искренне ему
благодарен, спокойно заснул.
А утром проснулся сам, не от звонка или боли - встрепенулся, взглянув
на часы - время восьмой час!
Он проверил телефон и успокоился тем, что у них с Кужелевым разные
понятия о времени, и рано может быть и в девять. Хортов умылся, оделся,
перечитал, что было написано вчера, пересмотрел пропуска, пересчитал
деньги и, не выдержав, стал названивать сам.
Полковника нигде не было, и никто толком не мог объяснить, где он.
И тут закралось подозрение, что он поехал к старцу в одиночку. Из
соображений секретности вопросов, которые намерен задать...
Телефон зазвонил лишь в половине десятого. Хортов схватил трубку,
готовый сказать все, что думает, однако услышал знакомый журчащий рык.
- Сегодня я купил газету и ваших пояснений не обнаружил. Вы
разочаровали меня, господин Хортов.
- Ну что же, я вам сочувствую, - бросил он.
- Я вам тоже, - добродушно проворчал старый лев. - Старец Гедеон
сегодня ночью скончался от сердечной недостаточности. Должно быть, вы
разволновали его вчера. Дабы исключить такие досадные потери в дальнейшем,
советую вам вести себя благоразумно. Не расстраивайте...
Хортов не дослушал и бросил трубку на аппарат. И вдруг заметил, что у
него трясутся руки, чего раньше не бывало. А левая, перехваченная золотой
косичкой, вообще отмерла и заледенела. Он пошел на кухню за водой, но
теперь зазвонил мобильник.
- Когда я говорю - не кладите трубку, - механично прорычал лев. -
Имейте терпение выслушать своего читателя.
Неизвестный таким образом поставил точку и отключился. Хортов напился
воды, несколько раз отжался от подоконника - тряска не проходила. Тогда он
вышел на улицу к своей "ракушке" и стал звонить Кужелеву, набрал сначала
его рабочий телефон, затем мобильный - нигде не отвечали.
Он бесцельно выгнал машину, сел за руль и вспомнил, как вчера ехал от
старца и радовался, и ждал завтрашнего раннего утра...
И вдруг подумал, что он живет всегда с некоторым опозданием: только
копнул тему деятельности Коминтерна и вышел на фигуру Кацнельсона, как тут
же его убрали. Стоило прикоснуться к таинственной истории полковника
Пронского и единственный раз поговорить с участником операции, как и он
умирает от сердечной недостаточности.
И от недостаточности ли?..
Кто следующий? Куда еще он опоздает?..
Хортов вернулся домой, чтобы взять деньги и документы, прыгнул в
машину и помчался в аэропорт. Браслет вроде бы чуть расслабился, и он
попробовал снять его на ходу и чуть не слетел с трассы. Пришлось оставить
эти попытки. В полупустом зале аэропорта суетливость как-то незаметно
растаяла, предчувствие дороги, как в детстве, радовало его и одновременно
располагало к определенному ритму - это все равно как шагать по шпалам.
Андрей изучил расписание, сунулся в кассы, и оказалось, билетов в
Симферополь нет на две ближайших недели - бархатный сезон был в разгаре, а
количество рейсов сократили до одного в день.
Он вспомнил об удостоверении специального корреспондента, подошел к
окошечку начальника смены, однако выяснилось, что газета не имеет брони.
Пресса в аэропорту не пользовалась уважением, на него смотрели как на
пустое место.
У начальника отдела перевозок сказали почти то же самое, правда,
записали в очередь, если кто-то откажется от полета, но не раньше, чем
через неделю.