Штурмовики теперь шли от солнца, но несколько правее пивоварни, в зоне
недосягаемости, однако лейтенант открыл огонь, барабанной дробью
сопровождающий Пронского до самого склада. Разведчики лежали на полу сразу
же у входа.
- Еще двух потеряли, - доложил Соболь. - Один легко ранен...
Пронский автоматически отыскал среди лежащих старшину - этот жив...
- Разверни радиостанцию, - приказал он. - Через семнадцать минут
передашь открытым текстом на немецком языке три слова: "Глория ждет
ответа". Повторишь несколько раз. Выставить охрану, и всем спать.
Ровно через семнадцать минут начался новый налет. Мелкие бомбы
сыпались где-то рядом, со стен пивного склада слетала пыль, и странно
начинали гудеть пустые дубовые бочки. И когда вой штурмовиков отступил к
северу и стало почти тихо, зенитная установка все еще молотила воздух
разношенными стволами. Несмотря на это, разведчики скатили с полок бочки и
улеглись спать. Соболь приготовил место Пронскому, расстелив свой кожаный
плащ, однако тот приоткрыл дверь и достал карту города. Начальник
разведотдела попросил разрешения и присел рядом на корточки.
- Мы уже потеряли семь человек, товарищ Глория, - напряженным голосом
проговорил он. - Осталось пятеро! Если так пойдет, завтра не останется
людей.
- Это минимальные потери, майор.
- В конце войны - огромные. Мы же не под Москвой - под Берлином.
Таких ребят оставили... И схоронят, как фашистов.
- С сумерками вышлешь разведку вот сюда, - капитан ткнул пальцем в
карту. - Подберешь двух человек со знанием языка.
- Не из кого подбирать, товарищ Глория...
- С хорошим знанием, - надавил Пронский. - Нужно изучить подходы к
этому костелу, расположение каких-либо войск поблизости, наличие развалин,
пустых подвалов и прочих укрытий. Наша авиация окажет шумовую поддержку.
- Опять под свои бомбы?
- Под своими умирать легче...
- Обидней...
- Разговоры отставить, - оборвал Пронский. - Сам пойдешь на
Зеештрассе, в одиночку. Там есть старинная водонапорная башня. Войск
кругом полно, в самом парке стоит дальнобойная артиллерия и танки, но зато
практически нет патрулей. В башне живут люди из разбомбленных домов.
Отыщешь среди них Генриха Кресса. Человек он приметный: нет левой руки до
плеча. Передашь ему вот эту гранату. В случае малейшей опасности прежде
всего обязан взорвать ее. Вопросы есть?
- Есть - тихо сказал Соболь. - Хотелось бы знать, зачем все это?
- Не задавай глупых вопросов, майор.
- Все понимаю... Но умирать легче, когда знаешь, за что.
- Да дело У нас обычное, язык нужен. А сначала требуется найти, где
сидит.
- Должно быть, важный язычок, коли фронтовая артиллерия на нас
работает, фронтовая авиация, как часики... И народ не жалеем. Уж не за
Гитлером ли охота?
- А он теперь не стоит того, чтоб таких людей за него класть. Есть
персоны и поважнее его. Майор вроде бы успокоился.
- Ладно, раз так... Вот бы вернуться, да потом узнать, кого
притащили. Хотя бы через несколько лет.
- Ничего, вернемся и все узнаешь, - пообещал Пронский. - Я тебе сам
расскажу.
Ровно в двадцать два часа зенитчикам привезли стволы и боеприпасы.
Пронский тотчас вышел к машине, проверил документы у фельдфебеля и двух
солдат-техников, разбиравших зенитную установку.
- Почему вовремя не доставили стволы? - спросил он.
Фельдфебель резко мотнул головой.
- Бомбежки! Завалы на улицах - не проехать! Вторые сутки!
- Я стою здесь под теми же бомбами! - засипел на него
лейтенант-зенитчик; - Могли принести на руках!
- Напишите рапорт, - дерзко бросил фельдфебель, невзирая на
присутствие офицера СС.