В результате начальник приказал заменить весь караул полностью,
арестованного увести в камеру, поставить надзирателя у двери, и уехал.
На восходе солнца, когда зелень стекла засветилась розовым, новая
охрана поднялась в ружье. Выставленный у камеры стражник почему-то уснул
так, что его не могли разбудить и унесли на руках в караульное помещение,
а открытая и снятая с петель железная дверь бесследно исчезла, как и
решетка.
У Хортова уже ничего не спрашивали, перевели теперь уже в третью
камеру.
А судьба его повисла между небом и землей: фон Вальдберг не являлся,
никаких обвинений не предъявляли и вообще началось странное
замешательство, что в тюрьме, что на воле. Вдруг явился настоящий (или
опять подставной?) адвокат и заявил, что ею жена, Барбара Хортов, нашлась
- не оповестив никого, уехала в срочную командировку на Филиппины, и
теперь этот пункт обвинения автоматически снимается.
- Я очень рад, - пробубнил Андрей. - Пусть навестит меня в неволе.
- Сейчас она находится в больнице, - вдруг заюлил адвокат. - Ничего
страшного, легкое недомогание после неприемлемого климата... Я непременно
сообщу, и как только будет возможно, фрау Хортов непременно вас навестит.
- Если жена нашлась, меня обязаны выпустить немедленно!
- Остается еще одно обвинение - незаконное пересечение границы, и это
весьма серьезное преступление, - заявил адвокат. - Но фрау Хортов сказала,
что обязательно похлопочет...
Это был человек Барбары. Андрей тотчас успокоился.
- Передайте ей. хлопотать не нужно. Я готов отбыть положенное
наказание и выйти на свободу по решению суда.
- Есть возможность вдвое или даже втрое уменьшить срок!
- Мне здесь хорошо!
Андрей вернулся в камеру и, шагнув через порог, прислонился к стене.
За спиной захлопнулась дверь, щелкнул замок, а он все стоял, не в
силах пошевелиться: грезилось уже наяву - Дара спала на его кровати,
подложив обе ладони под щеку, увитые бриллиантами волосы раскинулись по
тюремной подушке.
Он присел на край постели, спиной к двери - на всякий случай,
заслонить глазок, и увидел браслет на ее руке, тот самый, пропавший с его
руки у дома с виноградником на стенах.
- Ты вернулся? - сонно спросила она. - И что сказал адвокат?
На этот вопрос отвечать было необязательно.
- Вот так встреча, - сказал Хортов. - Явилась, чтобы вернуть мой
браслет?
- Почему - твой? - она потянулась, раскидывая руки. - Это браслет для
меня. Тебе дала его цыганка на афганском рынке?
- Да, необычная такая...
- И я тебя узнала по браслету. Ты же видишь, он женский!
- Бог с ним... Как ты здесь очутилась?
- Я уже давно здесь, - Дара смотрела в потолок. - Сижу вместе с
тобой. Я должна разделить твой рок.
- Это ты снимала решетки и двери?
- Эх ты, Бродяга! Посмотри на мои руки? - она положила ладони на его
щеки. - Неужели у меня хватило бы сил выламывать железо из стен?
Чувствуешь, какие они нежные? Нет, надзиратели сами выдирали...
- Зачем?
- Готовила тебе побег, даже подталкивала! Но ты не бежишь...
- Я путешествовал в собственную юность. Мне было хорошо среди трех
Тариг, и в голову не пришло, что ты тут, в тюрьме. Думал, вижу в грезах...
- Ты видел меня?
- Мы вместе были на реке Ура, - уклонился он. - Сказка о мертвой
царевне и семи богатырях...
- Тогда ты был смешной...
- Погоди! - спохватился Хортов. - Что же мы будем теперь делать?
Дара взяла его руку, подтянула и подложила под свою щеку.