Правда, это имело место в период военно-полевого романа. По
телефону она говорила намного больше, чем сейчас, вроде бы за праздничным
столом, и нельзя было сказать, что Барбара стесняется: такого понятия она
не знала. Самому спрашивать, как дела, было совершенно бесполезно, ибо он
знал, какой услышит ответ:
- Отлично. Без проблем.
Это можно было перевести так: не лезь в мои дела, они тебя не
касаются, тем более, ты в них ничего не смыслишь и говорить на эту тему с
тобой неинтересно.
У него опять вернулось чувство, что она не настоящая и все, от тела
до чувств, у нее выполнено из пластмассы. Она даже плакать не умела, и
когда такое случалось (например, сегодня в аэропорту), Барбара морщила нос
и произносила какой-то свистящий, короткий звук, напоминающий писк
перепуганной крысы.
А раньше вроде бы и плакала нормально, как все...
- Какие у тебя планы? - наконец спросила она. - Когда мы едем в
Грецию?
- Вероятно, мы никогда не поедем в Грецию, - сказал он и вытер
салфеткой руки. - Должен сообщить тебе... Я приехал, чтобы в законном
порядке разрешить наши отношения.
Барбара вскинула голову.
- Не понимаю... Ты хочешь развода?
- А сколько может продолжаться эта неопределенность? Фактически брака
не существует вот уже три года, мы с тобой чужие люди.
- Это для меня очень неожиданно, - проговорила она с легкой
хрипотцой. - Я ждала тебя... Чтобы восстановить отношения. Я подала
документы на получение российского гражданства!.. Ах да! Ты хочешь
жениться еще раз? У тебя есть женщина?
- Есть, - сказал он.
- Я чувствовала, - она была готова заплакать, но передумала, сказала
трезвым и даже жестким голосом:
- Буду выступать против развода. Не отпущу тебя.
- Я думал, ты современная, цивилизованная женщина, - он протянул
руки. - В таком случае, надень наручники, отведи в подвалы и прикажи
Шнайдеру охранять.
- Не хочу расставаться с тобой. Прощу всех твоих любовниц.
Хортов уже вспомнил о причине столь неукротимой решительности: у них
не было брачного контракта - семья создавалась еще в ГДР, по
социалистическим законам, и теперь муж имел право на половину всего
нажитого в совместной жизни имущества. Барбара уже несколько раз говорила,
что пора бы этот контракт заключить, дабы избежать двойственности
отношений, плюс к этому пройти церковное освещение брака - так сейчас
модно, и съездить в свадебное путешествие, которого у них не было.
Андрей поддерживал лишь последнее...
- Когда мы сможем поехать в Грецию? - вдруг спохватилась она. - Ты
увидишь этот остров и нашу виллу и никогда не захочешь уезжать оттуда!
Пальмы и море! О, какое там море!
- У меня с морем отрицательные ассоциации, - проговорил он, вспоминая
Крым. - Я приехал в Германию по делам. Тебе это понятно?
- Какие у тебя плохие дела! Ты хочешь покинуть меня!
Эта ее настойчивость начинала вызывать раздражение.
- Ты можешь ответить вразумительно: зачем тебе нужен брак со мной?
Боишься за имущество?
- Ты очень сильно изменился, - заключила она, уклонившись от ответа.
- В чем же?
- Стал сильный и властный. И глаза... совсем чужие глаза. Ты смотришь
и меня не видишь.
- Это совсем не так, - усмехнулся Хортов. - Я тебя вижу.
- Ты как будто путешествуешь где-то...
- Мысленно сочиняю новый материал для газеты, - попытался отбояриться
он.
- О Андрей! Я прочитала твою статью! - неожиданно воскликнула Барбара
и принесла пухлый дайджест на немецком языке.