Тогда противник перенес атаку на русский правый фланг, который к тому времени усилился за счёт подходящих войск 2-го корпуса.
По некоторым данным на них наступали части сразу трех корпусов – маршалов Даву, Нея и наполеоновского пасынка Эжена де Богарне. Так, к концу сражения в нем оказалось задействовано: у русских – до 17—22 (данные разнятся) тыс. чел., у врага – до 32 тыс. Впрочем, есть и другие цифры, примерно равные друг другу. Правда, по другим сведениям лишь Ней среди наполеоновских военачальников проявлял активность на поле боя, тогда как другие предпочитали не лезть на рожон в отсутствии своего императора.
Так или иначе, но в результате ожесточенных боестолкновений (штыковых атак и контратак) правый фланг русских, все же, устоял и даже сдвинулся немного в сторону противника.
Только в 10 часов вечера сражение наконец прекратилось, причем, по данным графа Сегюра первым приказал прекратить огонь Ней и только после этого русские перестали отстреливаться.
Все тот же Сегюр признавал, что французы понесли больше потерь (7—8 тыс.) чем русские (5—6 тыс.). У французов погиб один из лучших дивизионных генералов Гюденн, замененный на превосходного, но не столь звездного, дивизионного генерала Жерара. Пушечное ядро перебило Гюденну обе ноги. У русских три генерала были ранены, из них Тучков 3-й был захвачен в плен.
…Между прочим, по одной из версий, это случилось уже в темноте: генерал Тучков 3-й был ранен в контратаке екатеринославских гренадер и взят в плен. Если верить мемуарам графа де Сегюра, русский генерал слишком увлёкся боем при лунном свете и оказался среди врага. Он попытался было вырваться, подавая команды на французском языке, однако наполеоновские солдаты заметили его золотые эполеты в отблесках ружейных выстрелов и набросились на него. Тучков получил удар штыком в бок, но его спас некий французский офицер, который будто бы позднее получил за это орд. Почётного легиона из рук самого Наполеона…
Выполнив задачу прикрытия флангового марша отставших частей, русские продолжили отступление на восток к переправе через Днепр. Утром 20 августа их корпуса переправились через него. По сути дела череда этих жарких дел многими историками считается заключительным актом сражения под Смоленском, позволившим обеим снова соединившимся – 9 (21) августа – русским армиям вместе продолжить отход на восток в полном порядке.
Стремясь хоть как-то поднять дух своих измотанных маршами и бесцельными боями войск, Наполеон устроил показательное награждение прямо на поле боя, щедро раздавая солдатам награды и отличия полкам.
В тоже время без излишнего шума французский император пока еще с позиции сильного послал царю Александру I замаскированное предложение о мире, попросив пленного Тучкова 3-го написать письмо брату, командиру русского 3-го корпуса Тучкову 1-му. Письмо достигло царя, но ответа не последовало.
20—22 августа разрушенный Смоленск очистили от трупов. Эту неблагодарную задачу Наполеон поручил VIII-му Вестфальскому корпусу, как наказание за промедление в сражении у Валутиной горы. Тогда Жюно обходным путём был послан зайти в тыл русских, но не сумел выполнить задачу, и русская армия успела-таки уйти в сторону Москвы к Дорогобужу.
25 августа Наполеон в карете выехал из Смоленска.
В Дорогобуже начались пожары. Вязьма была покинута жителями, а через 2 часа после вступления врага и здесь вспыхивают пожары. Гжатск совершенно пуст.
В общем, вся местность, через которую по дороге к Москве проходила Великая Армия, была опустошена, отчасти, жителями, отчасти, самим неприятелем.
Пока сам французский император все углублялся и углублялся в необъятную российскую империю и, взяв Смоленск, готовился к «последнему броску» на Москву, дела на северном (левом фланге) главных сил его Великой армии, на так называемом Петербуржском направлении, складывались не лучшим образом.
После сражения под Клястицами маршал Удино был вынужден отступить к Полоцку (или его туда отбросили, если, конечно, оперировать лестной отечественному читателю лексикой – Я.Н.). Создалась угроза растянутым коммуникациям главных сил Великой армии Наполеона, преследовавших основную русскую армию, уходящую в сторону Москвы. Для сдерживания-удерживания корпуса Витгенштейна к Удино на помощь был выслан императором корпус генерала Сен-Сира.
И уже (17—18 августа) под Полоцком состоялось сражение между 1-м пехотным 17-тысячным корпусом генерала Витгенштейна и корпусами маршала Удино и генерала Сен-Сира.
…Кстати, поскольку спустя два месяца – 6 (18) —8 (20) октября – на этом же месте произошел еще один бой, то для отличия августовское сражение принято называть 1-м сражением под Полоцком, а осеннее – Вторым Полоцким сражением…
Ранним утром 17 августа Витгенштейн атаковал вражеские позиции возле села Спас, заставив противника отступить. Удино подтянул войска с других направлений (порядка 18 тыс.) и организовал контратаку. К вечеру обе стороны сохранили свои позиции. Получивший тяжелое ранение, Удино передал командование генералу Сен-Сиру.
Утром следующего дня Сен-Сир предпринял решительное наступление. Ему удалось запутать Витгенштейна с направлением атаки и внезапно обрушиться и на левый фланг, и на центр русской позиции. Он взломал оборону русских и захватил 7 пушек.
Много лет спустя, вспоминая об этом сражении, Сен-Сир писал: «Русские выказали в этом деле непоколебимую храбрость и бесстрашие, каких мало найдется примеров в войсках других народов. Их батальоны, застигнутые врасплох, разобщенные один от другого, при первой нашей атаке (потому что мы прорвались сквозь их линию) не расстроились и продолжали сражаться, отступая чрезвычайно медленно и обороняясь со всех сторон с таким мужеством, какое, повторяю, свойственно только русским. Они совершали чудеса храбрости, но не могли сдержать одновременного натиска четырех дивизий, подавлявших по частям высылаемые против них войска».
Когда поражение казалось уже неизбежным, Витгенштейн предпринял кавалерийскую контратаку. Она привела противников в замешательство, что заставило их вернуться на исходные позиции.
И все же, Витгенштейн вынужден был отступить, потеряв убитыми и раненными до 5.5 тыс. чел.
Несмотря на то, что именно за этот успех Сен-Сир (потерявший, кстати, до 6 тыс.) стал очередным наполеоновским маршалом, но 1-е сражение под Полоцком серьёзных последствий на ход войны не оказало. Два последующих месяца активных боевых действий на этом направлении не было: противники накапливали силы. Задача Витгенштейна была не допустить продвижения врага к Санкт-Петербургу, а Сен-Сир блокировал русских, пока основные события разворачивались на главном – Московском направлении.
Можно и так сказать: тактическая удача русских обернулась стратегическим успехом их противника.
Тем временем, после отступления из Смоленска отношения между Багратионом и Барклаем-де-Толли с каждым днём становились всё напряжённее. По уставу император назначал главнокомандующего или сам исполнял его обязанности, находясь при армии. Однако летом 1812 г. он покинул армию, не назначив общего главнокомандующего. В этом случае устав возлагает командование на старшего в чине начальника (в случае, если несколько генералов или офицеров находятся в одном чине, командование принимает имеющий старшинство – т.е., произведённый в чин раньше остальных). И Барклай, и Багратион (как самые старшие командиры) находились в чине генерала от инфантерии (полного генерала), присвоенном им в один год (1809) и даже одним приказом. Однако старшинство в чине имел Багратион – его фамилия по алфавиту стояла раньше. Таким образом, возникла опасная коллизия – Багратион формально признавал права Барклая на командование, но в любой момент мог апеллировать к требованиям устава и не подчиняться Барклаю.