Вирусы взялись за свою работу. Как так получилось, что цепочка РНК вируса смогла встроиться в ДНК динозавра? Как так получилось, что влияние именно этого вируса на организм огромного животного оказалось смертельным? Фатальная комбинация миллионов и миллионов комбинаций, практически нереальная, но она случилась. Ведь другие вирусы сосуществовали с динозаврами уже давно, не нанося особого вреда, а если и убивали, то очень и очень редко, не получая широкого распространения среди популяции. Другие, но не этот. Величественный самец умирал, предоставленный своей судьбе, брошенный соплеменниками. Непреложный закон бытия.
А лес продолжал жить своей обычной жизнью, шумной и жизнеутверждающей, не прекращающейся ни на секунду. Что ж, так было и так будет во все времена. Слабые и немощные дают дорогу более молодым и сильным, а может, всего лишь более удачливым.
Будто жалуясь на судьбу, раненое животное подняло морду и снова тяжело протяжно заревело, перебивая какофонию звуков леса. И немедленно, будто эхо, отозвавшееся от ближайших зарослей, донесся торжествующий рев охотящегося хищника. Листья, обрамлявшие прогалину, раздвинулись, и на поляну высунулась настороженная морда тираннозавра-рекс. Несколько секунд – и вот уже машина убийства целиком выдвинулась на поляну. Маленькие холодные глазки убийцы тяжело уставились на ослабленное животное, как бы оценивая потенциальный обед. Ярость придала сил стегозавру, и он поднялся на колонны ног, наклонив голову и бешено зафыркав. Он был готов защищаться и дорого продать свою жизнь. Хищник не нападал, оценивая опасность и размеры жертвы, по кругу, мелкими шагами обходя ее, не приближаясь, но и не отдаляясь ни на йоту. Так прошло минут десять. Тяжелая голова стегозавра опустилась ниже к земле. Слабость, затмевавшая зрение, не давала контролировать движения замершего поблизости, внимательно наблюдавшего хищника. Густая, вязкая слюна капала с разорванной недавно морды. Глубоко вздохнув, он прикрыл глаза и не заметил быстрого движения тираннозавра в его сторону. Мощные челюсти сомкнулись на горле жертвы, брызнула кровь, и через минуту все было кончено. Победный рык разнесся над лесом, заглушая все звуки, рык хищника и хозяина, удовлетворенно оглядывавшего все в округе. Тираннозавр приступил к трапезе. На сегодня еды у него было достаточно. Что ж, такова правда жизни. Хищник поедает жертву, чтоб, в свою очередь, потом стать чьей-то добычей. А лес, а что лес? Он вернулся к своей обычной жизни, как будто ничего не произошло. Хотя и в самом деле, ничего не случилось, еще одна жертва в необозримом кругообороте жизни.
Стая крупных травоядных ящеров стегозавров, насчитывающая более сорока взрослых динозавров и двенадцать детенышей-подростков, сильно отклонилась к югу, огибая заболоченную долину реки, оставившую узкий перешеек между нагромождениями скал и непроходимыми болотами, мешающими миграции крупных масс животных. Скопление травоядных на перешейке дало пищу и множеству хищников, крутящихся тут же. Стаями по десять – пятнадцать особей сорока – пятидесятикилограммовые, небольшие, но шустрые и опасные хищные динозавры-дейнонихи с кривым когтем, располагающимся на втором пальце задних конечностей, взбирались на деревья и оттуда атаковали ничего не подозревающих, зазевавшихся животных и разрывали их тела острыми зубами. И даже пара гигантских хищников, спинозавров, длиной около двадцати метров, почти достигавших по размерам самых крупных травоядных, находились здесь же, величественно с высоты своего роста наблюдая за хаосом, творившимся вокруг. Крупный самец стегозавра, вожак стаи, утробно рыкнув, как таран, направился в сторону перешейка. За ним стеной двинулись еще четыре гигантских самца, а вслед потянулась и вся многотонная, волнующаяся стая. Земля задрожала, и все, не исключая и хищников, поспешно уступили дорогу неудержимой живой волне. Не успевший ускользнуть велоцираптор был тут же раздавлен и отброшен в сторону одним из самцов, следующим за вожаком. Утробно ревя, стая вырвалась на зеленую долину с другой стороны каменной пробки, закупоривающей проход.
Постепенно успокаиваясь, ящеры разбрелись по ближайшим окрестностям, обрывая свежие побеги папоротников и насыщаясь ими. Многие опустились на землю, тяжело дыша. Крупные динозавры того времени не могли долго и быстро бегать, так как кровь не успевала поступать полноценно во все отделы гигантского туловища, что заставляло их подолгу отдыхать после интенсивной физической нагрузки. Вожак рыкнул и также опустился на землю, прерывисто дыша. Наступала ночь, и следовало остаться здесь на ночлег после тяжелого дневного перехода.
К утру на ноги из стаи не встало ни одно животное. Глыбы динозавров лежали на тех местах, где их застала ночь, задыхаясь, не в силах сдвинуться с места. То тут, то там стаи хищников разрывали на части несопротивляющиеся тела, сраженные невидимым убийцей, пожирающим их изнутри, и, в свою очередь, сами заражаясь им. Вирус начал свое путешествие по популяции динозавров, с невиданной скоростью распространяясь и захватывая все новые и новые территории. Млекопитающим он не повредил, так как не хватало какой-то небольшой молекулы РНК, что-то помешало встроиться в их генетическую цепочку. Динозавров же как вид выкосил подчистую, не оставив от них даже и следа на нашей планете. Наступила новая эра – эра млекопитающих, эра человека.
Наше время
Восток центральной части Китая. Провинция Хубей. Песочный карьер в районе реки Янцзы
Сяолун Ли, двадцати трех лет, худощавый и смуглый, был настоящим представителем современного молодого поколения. Черноволосый, типичный китаец, довольно высокий и, как он сам считал, очень даже симпатичный, несмотря на раскосые азиатские глаза, он имел, однако, вполне европейские черты лица. Чему был обязан своей бабушке по матери, чистокровной еврейке, приехавшей пятьдесят лет назад в Китай по обмену опытом между двумя аграрными институтами по выращиванию и опылению огурцов, да так и оставшейся жить в Ухане. Ведь она встретила здесь свою первую и последнюю любовь, молодого и перспективного агронома, будущего дедушку Сяо. Искренне полюбив красивейший и необычный край, она смогла передать детям, а позже и внукам, свою неуемную тягу к жизни, огромную энергию и такое же любопытство. Она никогда не жалела о переезде в Китай, хотя и любила побурчать, что когда-нибудь все кинет и переедет обратно в Израиль.
Сейчас Сяолун, ее любимый и непоседливый внук, сидя на перевернутой бочке из-под солярки возле заглушенного экскаватора, покачивая в воздухе правой ногой, вместо того чтобы с наслаждением поглощать запасенный заранее обед, бутерброды с уткой и сыром, уткнулся в мобильный телефон, не обращая внимания на окружение и тяжелый летний зной, как марево, стоящий в воздухе. Весело улыбаясь невидимому собеседнику, он то и дело деловито и быстро одной рукой отписывал ответные сообщения. Сноровка и скорость того, что он делал, выдавали немалый опыт настоящего пользователя современных технологий.
– Сяо, – донесся голос от сидевшей неподалеку группки из четырех человек в оранжевых комбинезонах. Рабочие перекусывали немудреной едой тут же неподалеку.
– Опять останешься без обеда, – произнес невысокий пожилой китаец в промасленной спецовке, повернув к нему голову и прищурив глаза.
Пылающее полуденное солнце ярко освещало все вокруг, заставляя людей на такой жаре то и дело прикладываться к канистре с водой, стоящей рядом с ними на приставленных ящиках.