Ретту бросило в холодный пот, но огромным усилием воли, вспомнив все манеры, которым ее учили в детстве, она сумела взять себя в руки и ответить спокойно и доброжелательно:
– Да, вполне. Спасибо вам, Аудмунд.
– Отлично. Тогда в путь.
Воины вскочили на лошадей, и их маленький отряд тронулся.
Тропка поначалу вилась вдоль берега, и Ретта имела возможность беспрепятственно любоваться суровой, величавой красотой волн, столь отличных от теплого, ласкового южного моря. Кони мерно ступали, однако в воздухе, казалось, было разлито напряжение, природу которого она никак не могла понять. Эти взгляды, тишина вокруг…
«Тишина! – неожиданно поняла она. – Вот в чем дело!»
В этот момент из чащи послышался рык зверя, судя по всему крупной кошки, и Ретта испуганно вздрогнула. Аудмунд отозвался уверенно и спокойно:
– Не бойтесь, герцогиня. Те, кто издают эти звуки, для вас не опасны.
Она невольно с подозрением покосилась на командира отряда, но все-таки предпочла поверить его словам. Как же иначе? И потом, так ведь спокойней – знать, что у него все под контролем.
– А почему не поют птицы? – все-таки решилась спросить она спустя какое-то время.
Ведь они в лесу, пусть даже северном. И ни единой пичуги не пискнуло с момента ее прибытия!
Аудмунд прищурился и бросил отрывисто:
– Они чувствуют то же самое, что и я.
И уже в который раз обвел взглядом горизонт и кромку леса. Ретта поежилась.
– Что же это? – рискнула на всякий случай уточнить она.
– Опасность. Сила некромантов. Птицы ее ощущают и перестают петь.
Ретта не сразу нашлась, что ответить. Такая откровенность ее обескураживала, а смысл слов пугал.
– Но ведь они в Фатраине? – рискнула все-таки уточнить она.
Аудмунд не ответил.
Справа, совсем рядом, вновь раздался оглушительный рык. Маршал заметно дернулся и бросил быстрый взгляд вглубь леса. От давящей тишины, нарушаемой лишь голосами хищников, от беспокойства едущего бок о бок полузверя Ретте стало не по себе.
Вдоль берега они ехали, однако, совсем недолго. Очень скоро в лесном массиве показалась неширокая, извилистая тропа, и Аудмунд скомандовал:
– Поворачиваем!
Бёрдбрандт с пятеркой воинов поехал вперед, Ретте определили место в середине отряда, остальные всадники прикрывали тыл. Сам же командир постоянно перемещался: то его фигура виднелась в голове их маленькой кавалькады, где он переговаривался о чем-то с воинами и, судя по всему, разведывал обстановку, то оказывался далеко в хвосте.
Впрочем, иногда эр-князь как будто успокаивался и ехал рядом с Реттой. Удивительно, но в такие минуты она вздыхала с облегчением, словно присутствие рядом оборотня само по себе являлось гарантией надежной защиты от какой-то неведомой опасности.
«Но что же все-таки у них тут происходит?» – подумала герцогиня с некоторым удивлением и чуть заметно покачала головой в ответ собственным безрадостным мыслям.
Может быть, она попала из огня да в полымя? Война? Измена? А может быть, нечто, для чего и вовсе пока не существовало названия? Чего ей ждать? Одно было очевидно – разведка лорда Валерэна сработала не просто плохо, а отвратительно – ведь что бы тут в Вотростене ни намечалось, в Эссе обязаны были об этом знать. Но никаких докладов не последовало.
«Надо будет непременно написать обо всем брату, – в конце концов решила она. – Пусть разберется, что происходит в ведомстве внешней разведки».
Ветви деревьев смыкались над головами, образуя раскидистый зеленый шатер, тени сгущались, и было понятно, что ночь стремительно приближается, однако их сопровождающие внешне не проявляли по этому поводу ни малейших признаков беспокойства.
Ретта с неподдельным интересом оглядывалась по сторонам и, помимо сосен, разглядела ели, кусты орешника и…
– Лопух! – воскликнула она с искренним удивлением и восторгом.
Аудмунд, в этот момент как раз ехавший рядом, обернулся и несколько удивленно приподнял брови:
– Ну да, лопух. А что вас так удивило?
Ретта смутилась собственной бурной реакции, но все же нашла необходимым пояснить:
– Понимаете, – немного сбивчиво заговорила она, теребя в волнении повод, – это как привет с родины. Такая знакомая сорная трава, которая у нас в Месаине бесконтрольно растет вдоль дорог, и встретить ее здесь, на севере, я просто не ожидала. Не знаю почему. Простите.
– За что, хотел бы я знать? – ответил ей Аудмунд, и глаза его весело блеснули. Странно, но, несмотря на сумерки, она видела их совершенно отчетливо. – Я прекрасно вас понимаю и смею заверить – лопухов в Вотростене много. Их даже употребляют в пищу. Незаменимая приправа в наших условиях, должен сказать. Так что видите вы его совершенно точно не в последний раз.
Ретта улыбнулась. От слов Аудмунда, приветливых и беззлобных, стало чуточку легче на душе.
«А ведь это еще и лекарственное растение, – подумала она. – Надо будет, пожалуй, приглядеться к здешним травам повнимательней. Только не сейчас, конечно, а при свете солнца».
Вскоре Аудмунд объявил:
– Заночуем в лесу.
– Прямо тут? – удивилась Ретта.
– Совершенно верно. Через четверть мили есть подходящая поляна. Там мы будем в полной безопасности.
– А… – начала она, однако, подумав немного, закрыла рот. Время было явно не самое подходящее для глупых вопросов, да и Аудмунд не производил впечатления человека, который действует по наитию. Точнее, не человека. И почти сразу же перехватила его одобрительный взгляд.
Про себя же Ретта решила, что будет для удобства продолжать называть его человеком. Хотя бы просто потому, что слово «оборотень» в подобном контексте в ее устах звучало бы весьма странно. Много ли она видела, например, людей-рысей, чтобы рассуждать, как те обычно действуют? Одного-единственного, и того пока не слишком долго знала.
Решив таким образом пусть не самый важный, однако все же мучивший ее вопрос, Ретта заметно успокоилась и снова принялась оглядываться по сторонам.
Маршал опять ускакал вперед, и она подумала, что без него ей все-таки не слишком уютно. Или дело в чем-то другом?
Она вздрогнула, вдруг осознав, что тот самый дар, от которого обычно не бывает никакой пользы, на этот раз просто вопит во весь голос. В чем дело? Тьма? Ретта прислушалась к собственным ощущениям и поняла, что совершенно явственно чувствует непонятную злобу, исходящую от кого-то из членов отряда. От кого же?
Она вглядывалась в лица, стараясь угадать, однако все ее попытки оставались безуспешными. Было ясно только одно – дело вовсе не в тех, кто уже успел обратить на себя при встрече ее внимание. Аудмунд и тот рыжий парень были чисты, словно снег в горах, о котором рассказывала няня. Бёрдбрандт вроде бы тоже, но тут Ретта до конца уверена не была.
Но может, ей просто примнилось от усталости? Такое ведь тоже нельзя исключать. Хотя сейчас, когда она стала размышлять, ей казалось, что она ощутила тьму еще на берегу, но за всей последовавшей предотъездной суетой не придала ей значения.
Ретта еще раз незаметно огляделась. На первый взгляд все как будто было спокойно. Командир отряда сосредоточенно вглядывался в быстро темнеющий просвет между деревьями и не проявлял признаков беспокойства. А раз так, то не стоит, пожалуй, прежде времени поднимать тревогу. Завтра, отдохнув хорошенько, она еще раз попробует обо всем поразмыслить.
Вскоре лес расступился, и глазам их предстала обширная круглая поляна.
– Наконец-то, – вздохнул с заметным облегчением Аудмунд и обернулся к Ретте: – Сегодня ночью вы будете спать спокойно, герцогиня. В лесу мы все под надежной охраной.
Люди радостно загомонили и начали спешиваться, а маршал крикнул зычно:
– Бёрдбрандт, займись караулами!
– Внутренний периметр? – уточнил тот, посмотрев внимательно на командира.