На Руси использовались византийские Сборники Иоанна Схоластика (VI в.) и патриарха Фотия (IX в.), содержавшие законы церковные – canon и светские – nomos. Переводы сборников на церковно-славянский язык получили название Номоканон (Кормчая книга).
Древнейшим памятником светского права Руси является Русская правда – свод норм обычного права и княжеской судебной практики.
До нас дошло более 100 списков памятника, которые традиционно делятся на три редакции: Краткую (Древнейшая), Пространную и Сокращенную из Пространной. Краткая Правда по составу делится на четыре части: Правда Ярослава (ст. 1–18) записана в годы правления Ярослава Владимировича (1019–1054 гг.), Правда Ярославичей (ст. 19–41) записана не ранее 1068 г. (на это указывает статья, упоминающая решение Изяслава «когда дорогобужцы убили его конюха» – событие, имевшее место в 1068 г.), Покон вирный (ст. 42) – нормы содержания вирников, Урок мостникам (ст. 43) – правило оплаты работ строителей деревянных мостовых и мостов. Краткая правда дошла до нас только в двух списках XV в. – Академическом и Археографическом (в составе Новгородской первой летописи младшего извода).
Пространную правду исследователи делят на две части: Суд Ярослава (ст. 1–52) составлен на рубеже XI–XII вв., это переработанные нормы Краткой редакции, и Устав Владимира Мономаха (ст. 53–121), составленный после восстания в Киеве 1113 г.[9] Древнейший список Пространной редакции называется Синодальным, ибо входит в состав Синодальной кормчей, датируемой концом XIII в.
Сокращенная редакция Русской правды (по одной из версий) возникла в результате сокращения текста Пространной правды в первой половине XV в. Дошла до нас в двух списках Кормчих книг XVII в.
Происхождение (киевское или новгородское, возникла она в светской или церковной среде) и датировка отдельных частей Русской правды до сего момента остаются дискуссионными вопросами в науке.
Русская правда представляет собой свод норм уголовного и гражданского права и процесса. Основными источниками Русской правды являются обычай (например, нормы о кровной мести – КП-1, дикой вире – ПП-4), а также княжеская судебная практика (например, постановление Изяслава о двойной вире за убийство княжеского конюха – КП-23), решения княжеских съездов (ПП-2). Русская правда характеризуется казуистичностью: каждая из норм представляет собой имевший место и определенным образом разрешенный случай.
Гражданское право по Русской правде. В Русской правде отражены основные институты вещного, обязательственного и наследственного права.
Предусматривалась правовая защита как движимого, так и недвижимого имущества (ПП-41–43,69–73). В тексте памятника не упоминаются сделки с землей.
Обязательства возникали из договоров и из причинения вреда. В случае ранения виновный обязывался уплатить продажу и возместить стоимость лечения раны (КП-2, ПП-30). Заметим, что граница между наказанием и возмещением ущерба очевидна не всегда. В Краткой редакции отсутствуют указания на то, кто (потерпевший или князь) является получателем выплаты, обязательной в случае причинения вреда. В Пространной правде уже очевидны различия между продажей – штрафом в пользу князя и уроком – урочной ценой утраченного имущества (ПП-84) – возмещением вреда потерпевшей стороне.
Русская правда содержит упоминания договоров купли-продажи (ПП-35, 37), займа (ПП-50–53), поклажи (ПП-49), личного найма (ПП-111). Важным условием действительности сделки была правоспособность совершавшего ее лица: ответственность за сделки, заключенные холопами, ложилась на их господ (ПП-116,117). Для заключения важных сделок требовались свидетельства послухов (ПП-52).
Русская правда, как и прочие средневековые своды, уделяет много внимания договору займа, различая займы денежные и вещные: «деньги в рез, мед в настав, жито во просоп» (ПП-50). Законом регулировался не только порядок заключения этого договора, но и размер процентной ставки (месячный рез – процент взимался по соглашению сторон, если же срок займа превышал год, то ставка не могла превышать 50 % годовых («рост с него на два третий» – ПП-51).
Для обязательственного права этого периода характерно обращение взыскания не только на имущество, но и на личность должника. Так, Русская правда различает злостную и несчастную несостоятельность: согласно ст. 54 Пространной правды купец, утративший вверенные ему товары в результате обстоятельств непреодолимой силы (пожар, кораблекрушение, нападение воинских людей), имел право на рассрочку платежа, в то время как пропивший, проигравший или испортивший товар по глупости, мог быть продан кредиторами в рабство. Устанавливает закон и очередность кредиторов при взыскании долга: приоритет отдается чужеземцу (его требования удовлетворяются в первую очередь), вне очереди также взыскиваются «княжи куны», а затем удовлетворяются требования прочих кредиторов (ПП-55).
Немало правового материала посвящено вопросам наследования. Закон различает наследование по завещанию (ПП-92) и по закону. Наследство называлось задни́ца. Наследниками считались дети умершего, но дети, прижитые с рабынями, по смерти отца получали только свободу (ПП-98). Наследство в норме получали сыновья наследодателя, русское право на протяжении столетий будет следовать принципу: «сестра при братьях не наследница» (ПП-95). Незамужняя дочь получала лишь приданое, замужняя – ничего (ПП-90). Русская правда устанавливает разный порядок наследования для смердов (ПП-90) и для бояр (ПП-91). В случае отсутствия сыновей имущество смерда отходило князю, в то время как у бояр могли наследовать дочери. Супруги по общему правилу не наследовали друг после друга, но вдовы имели право на получение прожитка (ПП-93). Право на прожиток сохранялось за женщиной только до следующего замужества (ПП-101).
Уголовное право по Русской правде. Преступление или проступок назывался обидой. Грань между преступлением и нарушением иного рода была тонка и определялась только порядком взыскания: преступления влекли за собой выплату штрафов в пользу князя (вира, продажа), при иных нарушениях только потерпевшая сторона получала компенсацию вреда.
Объектами преступления были личность и имущество. Русская правда не содержит норм о преступлениях против государства. Не упоминаются и преступления против церкви и против нравственности (они входили в сферу церковной юрисдикции и предусматривались княжескими Уставами). Субъектами преступления считались все, кроме холопов, ответственность за деяния которых возлагалась на их господ. Норма Краткой правды о расправе потерпевшего с холопом, поднявшим руку на свободного человека (КП-17), была пересмотрена в Пространной (ПП-65). Закон знает институт соучастия, но не выделяет ролей соучастников, устанавливая одинаковую ответственность для всех причастных к преступлению (КП-31,40, ПП-41). Едва ли можно заявлять об институте необходимой обороны, зафиксированном в законе, однако в данном аспекте интересна статья, разрешающая убить ночного вора на месте преступления, но если вора уже видели связанным, то есть он уже не представлял опасности, то его убийство влекло за собой выплату штрафа (КП-38, ПП-40).
Рассуждая о субъективной стороне преступления, следует отметить отличие санкций в нормах об убийстве в случае совершения его «в разбое» и «в ссоре» (ПП-6,7). Довольно сложно в данном случае четко отделить умышленное деяние от неосторожного, но налицо разница мотива. Обстоятельством, исключающим вменение, было «неведение»: принявший по неведению чужого холопа освобождался от платежа за хищение (ПП-115).