– Да, это хорошо…. Это как при пересадке органов: когда сердце забирают из мёртвого тела, оно продолжает биться в другой груди. Значит, и моё тело будет жить…. А, можно, чтобы я тоже жила вместе с ним?
– Этого я не могу сделать, этого никто не может…, так ты согласна?
– А как же это сделать? И когда?
– Да прямо сейчас, чего тянуть!
– И что для этого мне нужно сделать?
– Тебе – ничего, всё сделаю я, это моя забота. Просто нужно сказать, что ты согласна. Просто сказать! Говори!
– Да, я согласна. Только – это не больно? И быстро?
– Не беспокойся, это не больно и это быстро….
Через полчаса сестра Анна, заглянувшая в палату, чтобы заменить в капельнице бутылочку, удивлённо остановилась посреди комнаты – кровать оказалась пустой. Лекарство продолжало литься из иглы на матрас, бабочка с пластырем лежала на подушке, но под одеялом никого не было.
Монахиня недоуменно уставилась на пустую постель, подняла простыню, заглянула под кровать, открыла дверь в туалет, но пациентки не обнаружила. Да её и не могло быть нигде, она была так слаба, что не смогла бы сама спуститься на пол, даже, чтобы дойти до умывальника. Но девушка исчезла. Вместе с ней пропал синий шёлковый халатик, висевший на спинке стула, и мягкие голубые тапочки.
Перепуганная сиделка выбежала в коридор, кинулась к дежурной медсестре:
– Больную похитили!
На крыше дома, держась руками за высокий парапет, стояла молоденькая девушка, почти девочка. Её длинные рыжие волосы, свисающие неровными прядями на куртку, трепал холодный ветер, глаза были устремлены в тёмное ночное небо, на котором не было видно ни одной звезды. Только мрачные тучи тяжёлыми телами старались задавить луну, которая безнадёжно пыталась прорваться сквозь них, посылая тревожные сигналы. Замёрзшими покрасневшими пальцами девушка размазывала слёзы по щекам, даже не пытаясь сдерживать рыдания.
– Ну, почему? Почему я такая некрасивая? Почему я такая толстая? Господи, я бы всё на свете отдала, чтобы стать такой красивой, как Ленка! Ну, почему я вся покрыта этими дурацкими рыжими веснушками? Почему у меня нет таких длинных ресниц и голубых глаз, как у неё? Почему у меня какие-то жёлтые глаза и нос картошкой? Я не могу больше жить такой уродиной! Конечно, Денис бросил меня ради Ленки! Я лучше умру, чем буду смотреть на эту сладкую парочку! Пусть потом пожалеют, когда меня не станет! Я спрыгну сейчас, а они будут виноваты! Из-за них, из-за них всё!
Она обращала эту пламенную речь тёмному небу, как будто пыталась найти там сочувствия или поддержки своему решительному шагу. Или ответа, или хотя бы совета! Она сама не знала, что там искала, но высшим сферам было не до неё, у них были свои высокие заботы. Девушка поняла, что зря надеется на помощь небес, она зарыдала ещё сильнее от обиды и решительно полезла на парапет, собираясь привести в исполнение свой план.
– Что, прыгнуть собралась? – неожиданный тихий вопрос остановил рыжую девчонку. Она обернулась и увидела перед собой незнакомую девушку, такую же красивую, как Ленка! Даже ещё красивее. Это обстоятельство просто взбесило её.
– И чего тебе надо? – с ненавистью спросила она, остановив свое восхождение на парапет.
– Я хочу тебе помочь, – последовал безмятежный ответ.
– Мне никто не может помочь! Никто не сумеет сделать меня красивой! Я всё равно прыгну с крыши!
– С четырнадцатого этажа? Тогда ты точно станешь такой безобразной, как отбивная с кровью, – негромко и очень спокойно проговорила незнакомка.
– Ну и пусть! А ты что, издеваешься? Конечно, тебе хорошо, ты вон какая красивая! Если бы я была такая как ты, я бы не стала прыгать!
– Тебе нравится моё тело? А мне нравится, как выглядишь ты.
– Серьёзно? Ха! Тогда давай поменяемся! Ты станешь, как я, а я – как ты!
– Заметь, ты сама предложила. А я согласна! Давай меняться!
– Ты что, и вправду хочешь поменяться? Реально? – удивлённо протянула рыжая девчонка, недоверчиво разглядывая неизвестную.
Та была хороша, просто убийственно хороша со своими синими глазами и чёрными длинными косами, оттеняющими фарфорово-белую кожу нежного лица. Но первое, что бросалось в глаза и что вызвало острое чувство зависти и ненависти рыжей девчонки – это её худоба. Незнакомка была высокой и худощавой, даже, пожалуй, тощей, совсем как фотомодель из гламурного агентства! Этого не могла скрыть её странная, совсем не по сезону лёгкая одежда: тонкая шёлковая сорочка и просторный халатик, как будто она только что встала с постели. Дополняли наряд мягкие голубые тапочки на босых ногах. Халат, подпоясанный пояском, свободно спадал с плеч, открывая длинную шею и острые ключицы. Красотка зябко кутала тонкие пальцы в широкие рукава, по лицу её пробегали нервные судороги, как будто она мёрзла. Рыжая девчонка усмехнулась: нет, эти корчи не от холода! Это презрение богатенькой дамочки к бедно одетой, толстой, некрасивой девчонке! Эк, как её корёжит! Ясно, какая-то гламурная соседка с верхнего этажа поднялась на крышу, чтобы повоспитывать молодёжь! Сейчас начнётся! Ну ладно! Она сама поприкалывается над этой фифой!
– Ты честно хочешь поменяться? И это что – возможно? – с издёвкой спросила она.
– Конечно, возможно, главное – чтобы обе стороны выразили согласие.
– И что, ты сможешь это сделать? И когда?
– Да прямо сейчас и поменяемся.
– А что нужно делать?
– Тебе – ничего. Тебе ничего не нужно делать. Просто скажи: «Я согласна поменяться телами». Всё остальное сделаю я.
– И всё? Так просто? Ты меня разводишь! Такого не бывает!
– А ты попробуй!
– Ну ладно, давай! Ну, я согласна! Я согласна поменяться!
Спустя полчаса рыжая девчонка, бойко стуча башмаками на толстой подошве, спускалась по лестнице с крыши. Она бережно приглаживала пряди рыжих волос, на ходу сплетая их в косички. Остановившись на площадке верхнего этажа, она с любопытством принялась разглядывать содержимое сумки, болтавшейся у неё на плече. Дверь одной из квартир тихо приоткрылась, из неё выглянула тощая тётка в седых кудряшках.
– Люся, опять ты по крыше шастаешь? Когда-нибудь упадёшь! Вот скажу матери, чтобы она тебя дома под замок посадила! И вообще, пора уже заварить эту дверь на крышу, прямо сваркой заварить! А то вы там вечно курите со своим дружками, пиво пьёте, так недолго до наркотиков докатиться! Или пожар устроить!
Девочка внимательно смотрела на тётку и молчала, склонив голову к плечу.
– Что молчишь? И чего ты на меня уставилась, словно впервые видишь!
– Здрасьте, тёть Надя, – проговорила, наконец, девчонка, не отрывая взгляда от соседки, как будто изучая её.
– Ты чего? Вежливая, какая стала! И чего ты так глядишь, у меня прям мозги все выпотрошила! Иди уже, ну тебя!
– Тёть Надь, а вы замок-то повесьте на люк, действительно, нечего на крышу кому попало лазить.
– И повешу! А там никого нет, на крыше?
– Нет, теперь уже никого нет, – рассеянно ответила Люся и направилась к лифту.
Когда она открывала дверь на улицу, навстречу вбежал, едва не сбив её с ног, пожилой мужчина. Он влетел в подъезд и побежал по ступенькам вверх, что-то бормоча себе под нос, потом кинулся к лифту, начал тыкать пальцами во все подряд кнопки, снова выскочил из кабины и, наконец, заметил девчушку.
– А ты чего ходишь по ночам? Добегаешься, вон, как эта чокнутая! Ты же всё по крыше со своими дружками шастаешь, тоже сиганёшь сдуру! Иди, посмотри, кто там, на асфальте валяется, может, кто-то из ваших! Узнаешь, может, а я пойду милицию вызову!
Мужчина снова побежал по лестнице вверх, а Люся спокойно вышла из подъезда. Она обогнула небольшую группу людей, сгрудившихся вокруг разбитого женского тела в голубом шёлковом халате, и нырнула в густую тень, стараясь не попасться на глаза жильцам дома. Она быстро шла по улице, избегая мест, освещённых фонарями. Улица была пустынна, никто не встретился ей на пути, только полицейский автомобиль вскоре пронёсся навстречу. И машина скорой помощи вслед за ним проехала, должно быть, кто-то из жильцов злополучного дома всё-таки дозвонился до них.