Она указала на огромный холст во всю стену, изображавший в ярких неоновых красках премилых собачек со злобными оскалами и светящимися красными глазами. Дениэл смотрел на нее растерянно, радуясь в этот момент только тому, что ему хватило наглости минуту назад быть с девушкой откровенным. Теперь, оценивая хищных псин на картине, гость музея решил посмотреть на них как на возмутителей спокойствия, и, черт возьми, даже напрягаться не пришлось! Кислотные и омерзительные, они ударили в мозг наркотической дозой разномастных эмоций. Он изумленно посмотрел на Алексу, снова на собачек, потом снова на Алексу.
Девушка опять рассмеялась тепло и душевно.
– Полагаю, теперь нам нужно пройти все заново, да? – Уточнила она очевидный факт. – Поздравляю, ты научился смотреть на современное искусство и видеть его.
– Это невероятно! – Только и выдохнул Дениэл. – Я отлучусь на пару минут, ладно?
Под заливистый смех спутницы, задыхаясь от восторженного открытия, он рванул в предыдущие залы оценить то, чего недопонял, недоглядел, не узнал и не увидел при первом просмотре. Спустя полчаса он вернулся, застав Алексу мирно пьющей воду из стаканчика возле кулера в дальнем углу зала. Подруга лишь улыбнулась в ответ на его горящие глаза, которыми он сегодня, казалось, смотрел впервые в жизни.
– Как ты это сделала? Оказывается, мир полон красок! Да еще каких! – Воскликнул он, схватив спутницу за плечи, но вовремя остановился, потому что логичным завершением такого тактильного контакта для него был поцелуй.
Смущенный водитель опустил руки вдоль тела, но восторг, с которым он смотрел на нее, не угас. Теперь Дениэл невольно вспоминал все случаи общения с девушкой – от Благотворительного Бала до Мьюирского леса. Он пытался задним числом вспомнить, не упустил ли он что-то еще в жизни.
«Просто наша дочь – очень необычная девочка», – звенели в голове слова мистера Траста.
Отец семейства явно поскромничал и даже слегка унизил девушку, назвав необычной. Она была волшебной, фантастичной и невероятной, более того, Алекса имела уникальное качество, даже более ценное, чем все остальные. Она умела делиться своим светом.
Спустя несколько часов ценители искусства сидели на скамье возле квадратного фонтана на площади музея, устроив себе маленький перекус, и обсуждали экспозицию. Дениэл, смущенный порывом своих эмоций в зале с собаками, теперь вспоминал пробуждение как нечто логичное и неизбежное.
– А какие у тебя впечатления от увиденного? – Спросил он Алексу.
– Странные, – протянула девушка. – Я полагала, что смогу расширить кругозор, понять, как еще можно рисовать. Но так не смогу, это точно. Я все-таки из тех динозавров, которые выводят подробности рисунка в классическом стиле.
– Давно ты рисуешь? – Поинтересовался Дениэл, наблюдая за ее жестами.
Алекса аккуратно отламывала банан микроскопическими кусочками и клала его в рот, с удовольствием жуя. Он теперь не мог смотреть на нее, как раньше, впитывал каждое движение спутницы.
– Сколько себя помню, – отозвалась она. – В детстве были карандаши и акварель, потом гуашь, пастельные мелки, акрил. В прошлом году осваивала масло, но результатами осталась не очень довольна.
– Хотел бы я посмотреть на твои картины! – С восхищением проговорил молодой человек.
– Ты их видел, – заверила его Алекса. – Если, конечно, обращал внимание. На лестнице в рамах висят, у отца в кабинете комплекс с чернилами.
– Это рисовала ты? – Изумленно вопросил приятель, но ответом ему стала лишь скромная улыбка талантливой девушки.
Стало жаль ее времени, изведенного на физико-математический и юридический факультеты. Призвание Алексы – рисовать, не иначе! Краски были ее жизнью и компенсировали все остальные пробелы. Странно, что она сама этого не видела и смущалась так, словно не имела уникального дара.
Закончив легкий фруктовый обед, друзья поехали к легендарной Ломбард-Стрит, проложив путь через Китайский квартал. Темно-зеленые крыши в характерном стиле и яркие красные фонарики в компании многочисленных вывесок с иероглифами проплыли за окном «Купера», несшего своих пассажиров вперед.
Витиеватая улочка, каскадом спускавшаяся с очередного холма, обнесла себя черными клумбами, пустующими под холодным мартовским ветром. Такая милая летом, в холодное время Ломбард-Стрит оказалась скучным достоянием города. Сетуя, что худшего времени для отпуска и не выбрать, Дениэл повел автомобиль в привычное кафе, где хоть и не было картин и мест для фото, но хотя бы ветер не задувал так, словно хотел сорвать куртки с новоявленных туристов.
Пара уселась за тот же столик, что и пару дней назад, провожаемая черноволосой девушкой Индирой. На этот раз Алекса очень душевно реагировала на сверстницу, совсем не смущалась и не терялась. Она приняла из ее рук синюю папку с меню и уже пару минут спустя определилась с пожеланиями. Индийская девушка записала их заказ и удалилась, оставив друзей наедине.
Кира, принесшая молодым людям горячий чай со специями, все же вызывала у Алексы смущение. Девушка не сводила взора с ярких голубых глаз владелицы кафе, после чего отвернулась к окну, озадаченная и растерянная. Женщина лишь пожала плечами, приветливо улыбнувшись Дениэлу, а после того, как составила с подноса на их стол кружки, немедленно удалилась. Умиленный застенчивостью подруги, он, блаженно развалившись на стуле, наслаждался ее румянцем и попивал огненный чай, согреваясь обоими этими факторами.
После ужина друзья вышли на темную улицу, где фонари уже наколдовали желтых мерцающих пятен. Молодой человек, решивший проехать по ночному городу и посмотреть иллюминацию, заметил усталость девушки от событий дня. Она смотрела в окно расфокусированно, как тогда на автостраде, будто дремала с открытыми глазами. Дениэл решил не мешать ей, но на очередном перекрестке повернул к дому.
Уже на съезде с автострады водитель отметил, что за ними неустанно следует какой-то автомобиль. Их объезжали остальные участники движения, но его спутник, будто лучший друг, ехал до самого поместья с неизменным за несколько миль расстоянием в пару ярдов. У ворот поместья «Купер» съехал с дороги, а новый «друг» двинулся дальше, едва заметно притормозив. Но, возможно, он просто соблюдал рамки безопасного движения таким маневром, а Дениэл слишком усердно бдел за сохранностью пассажирки.
24
– Вы просили напомнить, – вывел его из глубоких раздумий голос личной помощницы.
Оливер приоткрыл глаза и уставился на напряженную Лиз, стоявшую в дверях его кабинета. Девушка за время отпуска Дениэла заметно осунулась и поджалась, вот уж от кого он не ожидал изменений. Лиса будто потеряла поддержку старшего брата, но зато более явно узрела врага, на бой с которым и бросила все силы.
– Входи, – пригласил он работницу.
Она прошла в кабинет и уселась на самый ближний к нему стул, разложив перед носом записи. На одном из листов красовалась небольшая схема, подобные которым глава корпорации часто видел в комнате дочери, когда та паяла электронные контуры. Неужели и тут начинается то же самое?
– Так вот, – продолжила Лиз пятничный разговор, будто и не прерывалась на выходные, – я нашла фирму, которая может незаметно проложить по местам сотрудников провода и пустить легкий заряд тока. Это безвредно, по ощущениям, будто сильное статическое электричество, но так хотя бы будет возможность отследить несанкционированное вторжение в чужой компьютер.
– Средневековые меры какие-то, – пробурчал шеф. – А как будут работать люди?
– Так это же будет включаться по окончании рабочего дня! – Заявила Лиз и пододвинула к начальнику лист со схемой. – Вот, глядите, здесь рисунок, как все будет устроено.