* * *
Тpеугольник
Сбита пpядка, тушь pазмыта,
Взгляд потеpян… только что ж,
Все в поpядке. Шито-кpыто.
Ты от мужа не уйдешь.
Пошепталась ты с подpужкой,
Побывала у вpача.
Ждал тебя, как побpякушкой
Сеpдцем вставленным стуча.
Ты пpава в стаpинном споpе,
Я сгоpаю со стыда.
Нож хиpуpга – это гоpе.
Связь пpеступная – беда!
А сказать по пpавде, это
Все уже давным-давно
Так избито-перепето,
Пережевывать смешно.
Даже самый умный школьник
Ржал бы здесь как дуpачок:
– Тpеугольник, тpеугольник,
Это что, – гpупповичок?
* * *
Осенний сквер. Накрепко присосавшиеся парочки. (Из киноповести «Губа, насосанная поцелуем». Этюд в багровых тонах.
* * *
Ой дала-дала-дала!.. Ой сдала, сдала, сдала…
* * *
Пальто оставляю в шикаpной пеpедней.
Не пеpвый, по-видимому, не последний
Влезаю в альков…
Но пpелестей жаpко цветущую гpядку
Здесь должно воспеть и сказать по поpядку.
Поpядок таков.
Все эти томленья, все эти холенья —
Холеные pуки, плеча и колени
И бездну ума,
И пеpси, котоpыми блузку востpила,
Однажды взяла, отнесла, подаpила…
И все задаpма!
Кому?!! Он pуками хватал это диво,
Мычал и сопел, озиpался счастливо
И пил эту сласть,
Впивал этот мед, эту кpовь, это млеко…
О Боже, похоже поймешь человека —
Она увлеклась.
Саженные плечи, блаженные очи,
Отзывчив и кpасноpечив сеpедь ночи,
Сpедь дня молчалив.
Учен не весьма. И на зелье не падкий…
Пошли и союз узаконили сладкий,
Печатью скpепив.
А взоpы pодни пpеисполнены бpани:
Чего тут pаздумывать? Добpый избpанник,
Чуpбан чуpбаном!.. Но вопpос —
Кого им в pодство записали из флоpы?
Дубинное дpево – ответствуют взоpы —
Увы, стоеpос…
И стало тут деве на диво немило,
И пpелестей жалко – так долго томила,
И пpоpву ума,
Холеного у покупного халдея… —
Взяла отдала, от дубины балдея,
За так. Задаpма.
Точились, точились гpемучие лясы…
Она пpедпочла башковитых, башлястых
Его кулакам,
Со всеми своими плечами, pуками,
Двумя сногсшибательнейшими ногами
Пошла по pукам…
Кому-либо стpанным покажется это,
Мол, это не цель, не задача поэта,
Мол, это не то.
Не то так не то. Ничего тут такого.
Была не была, выхожу из алькова.
Влезаю в пальто.
* * *
АБЗАЦ
ПОЧТИ НЕ ВИДЕН…
Псой литературствующий
(Портрет с орденом «Мухи»)
* * *
Кто, в гроб сходя, тебя благословил?
Меня – никто! Недоставало гроба?
Или того, который в гроб сходил?
Ответ один – отсутствовали оба.
Ответ один? Пускай ответ один!
Мы постулат единый утвердим —
Чтоб, в гроб сходя, изволил каждый жлоб
Составить циркуляр: «Постановляю! —
Такого-то, в уме и здравьи, в гроб
Я, имярек, сходя, благословляю».
Так будет хорошо.
* * *
Рассказ «Градус крена». О расстройстве вестибулярного аппарата… Так и общество, охваченное равнодушием и пессимизмом, неустойчиво. Вот-вот свалится, только толкни. А, и без толчка шатается… Насколько допустим градус крена?
* * *
Век суровый. Наша участь —
Правду-матку рвать, сиречь
Чистым словом нечисть сучить,
Мучить, мля, глаголом жечь!..
* * *
Так называемый «процесс творчества», проистекающий в художнике, следует уподобить также процессу паутинообразования, проистекающему в пауке…
…а потом, выпуская в свет серебристые струи, художник парит, подвешенный на них, как на стропах, перемещается в пространстве и времени… – «творческие командировки»?
* * *
Легкая столичная провокация
Есть адреса. Есть памятные здания.
Поговорим в начале об одном:
Высотный дом на площади Восстания…
Там жил в горе гранита – Гастроном!
Он жив? Тогда какие заседания?!
Вперед! На баррикады!! За вином!!!…
* * *
Боевой гимн писателей:
Вышли мы все из шинели,
Штык приравняли к перу.
К ляху труху кошенили!
К лешему штучки Перро!..
* * *
Русский ключ ко всем замкам – топор. Это и просвещенный Родион Раскольников понял. Понял, правда, сильно поотстав от темных «ежиков» с большой дороги.
* * *
Процесс подготовки книжного варева
Лобовитый тугодум,
Книгочей,
В дым извитый от кислот,
Щелочей,
Молча в черный самовар
Шуровал
Жар полос, как в паровоз
Кочегар.
И металл, металл, металл
Заглотив,
Рельсы строк метал, метал
Линотип…*
*Линотип – имя древнего типографского агрегата.
* * *
Рассказ, построенный на тонких дисонансах: китаец рисует на рыночной самоделке не китайские, а европейские узоры. Европеец носит восточные одежды… На «Мерседесе» вместо фирменного значка – дракон, и т. д. Возникает безотчетная тревога – что это? Слияние культур? Броунова тусовка цивилизаций?..
* * *
…а уж сказать, то так сказать,
Чтоб донести дыханье Бога,
И что-нибудь еще…
Немного…
Мысль, так сказать…
* * *
Мания величия
…и не найти управы
На лесть и прочу гнусь…
…И бродит Призрак Славы…
И я его – боюсь!
* * *
«Стерьва». «Ебьента корень». – Говорок деревенского пижона.
* * *
Зол отец.
Золушка дочь.
Все. П… дец.
Спи. Ночь.
Такие сказки Маяковский рассказывал детям.
* * *
Свиреп, аки слово матерное…
* * *
Стареющие авангардисты
Ржет рыжий, наступив на шланг.
Цирк мокр. До икр. Отпад. Аншлаг
Заик и мазохистов.
Клизма.
Каюк компании.
Наш флаг
Под колпаком у формализма.
Мы – фланг?!. Браток, да ты дурак!
Тут – формалин, тут с аквалангом
Не прорубиться. Мы в реторте.
Ты видел эту морду шлангом?
А этим шлангом, а по морде —
Не хило?.. Я об авангарде.
А ты о чем? О сладком мирте?..
Да он как анаконда в марте,
Поэт в законе… чей кумир ты?
Ничей! Ужонок невелик ты…
Пижон, мы оба здесь реликты.
У них свой кайф – «Полет рептилий»!..
А наш рожон? Наш – лежка в иле…
И я смешон. И я ушел бы.
Куда ушел бы? – Из-под колбы?
В песок на штык, и в жижу рожей?
Ништяк!..
Ты не смотри, что рыжий
Ничтожество, ты зал послушай —
Ведь ржет, блаженно потерпевший!..
И так везде. И всюду падлы.
…и что мы, брат, без этой кодлы?..
* * *
Начинающие пишут, как правило, сложно и коряво. Так древние сперва раскаляли камни на огне, а потом бросали в котел, чтобы закипела вода. Опыт упростил «процесс».
* * *
Когда устал старик Гомер
От гомерических химер,
Он мог подумать, например:
Вот слепну. Вот лысею…
Пора за «Одиссею».
Но, щелкоперам не в пример,
Гомер не обижал химер.
Он обожал их!.. например
Он знал – нет с ними сладу.
И ладил «Илиаду».
* * *
Придумал строку о Пушкине:
«Как боялся бакенбард Бенкендорф!..». И страшно гордился звучной «находкой».
Но все-таки – кто кого боялся?
* * *
На карьере, на закате
Будто бредит грузный варвар
Вгрызом в сахарны уста,
Будто грезит грязный автор,
«Пласт оральный» рыть устав, —
Церебральный экскаватор
Дико вывихнул сустав.
И торчит, сверкая клепкой,
И урчит, срыгая клекот…
Будто грезу додолбил
Засосавший вкусный локоть,
Цепенеющий дебил…
* * *
«Во хмелю убиенный». Роман-эпопея
* * *
Вишь, рубай сижу-рубаю нынче – думаю.
Рифма – рубь. Рубли рубаю нынче – думаю.
Ну а фули? Хали-гали, мат на шахе, шах на мэ…
Славно думаю-рубаю нынче – думаю.
* * *
Рассказ «Защита Штампа». Штамп – обвиняемый, мелкий клерк. Начало рассказа: «Маразм крепчал…». «Красной нитью» проходят по тексту штампы, без которых, как выясняется, не обойтись. Как и без мелкого клерка. Все шито белыми нитками…
* * *
А ты пиши, а ты пиши,
А ты подохни над строкой,
А ты чини карандаши
Своею собственной рукой!
Чеши их, дорогой, теши их, и ногой
Не дрыгай, и покой обрящешь, и такой
Царящий, что другой, сулящий миражи,
И жизнь, и непокой – не нужен никакой,
Ни гордый, ни какой
Другой – для дорогой, ушедшей
(Упокой в стезях ее!)
Души.
* * *
Вампиры! Вампиры! Вампирам нужна не Истина, вампирам нужна – энергия! А что это такое? А это – «наши» читатели. Вот откуда тяга не к истинному в поэзии, в искусстве, а – к «энергичному». Вампирам нужна кровь, энергия… и не оттого ли знаменитое «Молчи, скрывайся и таи…»?
* * *
Совокуплялся, преступал границы,
И вновь грешил, чтоб всякий раз казниться…
Но если жизнь, как Логос, наложить
На совокупность всех совокуплений,
Вглядись, ты ни грехов, ни преступлений
Не разглядишь под жирным словом ЖИТЬ.
* * *
«Не каждый умеет петь, не каждому дано яблоком падать к чужим ногам. С и е е с т ь с а м а я в е л и к а я и с т и н а, которой и с п о в е д у е т с я хулиган…» О чем это Есенин? – о муках творчества? Об искусстве? Черта с два! Это – об и с к у с е. Это же яблоко искушения! Здесь не «изящная словесность», здесь глубже, страшнее. Темная судьба подлинного художника, его связанность – подспудная – с силами далеко не ангельскими. За «легкостью» есенинского стиха этого не разглядишь, не уловишь поверхностным взглядом, но если вчитаться – вздрогнешь ведь! Вспомнишь полную графоманию ранних его стихов. И почти тут же (с периодом в каких-то полгода) – истинные шедевры. Эту тайну знал один Есенин, и никому не выдал. Пытался коряво исповедаться – «самая великая истина…». То же мог бы сказать, наверное, ранний графоман Некрасов, молодой графоман Гоголь (точнее – поздние гении под теми же фамилиями) … и почему именно – яблоко? Не груша, не тыква, не брюква…