И осторожно оно, как олень.
…………………………………………….
А счастье удивлённо, по-оленьи,
Ловило слухи, пугано, не в такт,
Что есть на свете горе и томленье,
И не могло понять – как это так?..
Ах, что за блажи кружили и тешили,
Солнышком лёгким, как хмель, зашелушенные,
Вились, шуршали, дрожали и нежили…
Слухи-то, слухи какие – заслушаешься!
***
Страшон оставленный мужик,
Наобещавший самке шик,
И музыка его вжик-вжик
Страшна и весела.
Смешон хромающий вожак,
Как постаревший, жуткий жук,
Покуда стая, сбив кружок,
Его не сожрала.
Мужик хватается за нож,
Вожак вгоняет стаю в дрожь,
А ты не плох и не хорош,
И рожей так себе,
И не вожак, и не мужик,
Шатун, болтун, ошибка, пшик,
Цигарка на губе…
СКВОЗНЯК
А, это ты опять… да кто бы вас отвадил!
Он там, где слышат всё, любой кривой шажок,
А вы слетелись тут, как вороны на падаль,
Да-да, мой дорогой, и ты, и твой дружок.
Вы все ему друзья! Так дайте ж мне отвагу
Не обозлить его, и не играть с огнём,
А если я с тобой в одну кровать и лягу,
То я тебя люблю. И ты молчи о нём!
Как возмужали вы, как вы заговорили,
И это вы, лжецы, про мужа моего?
А он ведь мне не враг, и он лежит в могиле,
Он умер, знаешь, он…
не помнит ничего.
А я боюсь одна, мне холодно и худо,
Сожги меня, скорей, сожги меня в огне,
Согрей меня!
Сквозняк…
Наверное – оттуда.
Но он незряч, и он
не знает обо мне.
Я помню этот жест, он точно также платье
Срывал, и остывал – точь-в-точь, рука в руке…
А, это ты! Ты – месть, ведь ты и есть проклятье
Всю жизнь шататься на
прицельном сквозняке.
***
Сколько же правда Твоя горяча,
Господи, коль так могучи враги,
Спрячутся в ночь от прямого луча
И – ни гу-гу. Ни копыта, ни зги.
– Даруй же, страждущему от жажды, ключа!..
– Путнику, бредущему сквозь снега, помоги!..
Господи, битва глухая темна,
Разве под силу узреть где враги?
Правда Святая, она ли видна
Малым сим, щурящимся из-под руки?
– Даруй же, молящему о забвеньи, вина!..
– Путнику, бредущему сквозь снега, помоги!..
Милостив, милостив буди хоть им,
Не разглядевшим в тумане ни зги,
От укосненья ли, Боже? Таим
Путь Твой высокий. Сокрыли враги.
– Озари же их, Господи, пресокровенным Твоим,
– Путнику, бредущему сквозь снега, помоги!..
Холодно, Господи, здесь… холода
Сердце сковали, забрали в тиски.
Как тут не взропщешь? Не видно ни зги.
Только не ропщет. Бредёт… а куда?
Молча шатается, свет из пурги
В ночь иссекая – любви и тоски
Свет покаяный…
Ну хоть иногда
Путнику, Господи, путнику – да! —
Путнику, бредущему сквозь снега,
Помоги!
СОКРАТ ОПРАВДАННЫЙ
Не тяготись вердиктом уголовным,
Гляди на бред условностей шутя,
Признали же Сократа невиновным
Всего тысячелетие спустя.
Как, впрочем, и других ещё…
Хотя
Ещё смешней тот бред считать условным.
***
Сколько слов для двоих в языке,
А дорога одна на двоих.
Запетляю по тихой реке
Откровений нечастых твоих.
Славно в лодочке плыть-уплывать,
Про хорошую жизнь напевать,
И тихонько грустя над рекою,
Нехорошую жизнь забывать.
Ты из вечно тоскующих слов
Выбираешь такие слова,
Что опять я с тобою готов
Волноваться и плыть в рукава.
Славно в лодочке плыть-уплывать,
Про хорошую жизнь напевать,
И тихонько грустя над рекою,
Нехорошую жизнь забывать.
Там у берега тропка одна,
Ой темна, в чернолесье зовёт!
Но светло окликает волна,
Да и лодочка славно плывёт…
Славно в лодочке плыть-уплывать,
Про хорошую жизнь напевать,
И тихонько грустя над рекою
Нехорошую жизнь забывать.
***
Скрипучий ворот четверга
Выматывал, как из врага,
Все жилы из меня.
И вымотал вконец, когда
Взошла, как мутная среда,
Луна средь бела дня.
И мёртвый вторник всплыл опять,
Год, по неделе, двинул вспять,
Долями солнц делясь.
Лишь Воскресенье – круг и крест —
Не пало в дол из дальних мест,
Сквозь павших странно длясь.
Суббот и пятниц рой кипел…
А чёрный ворот всё скрипел,
И пламень жёг ладонь,
И четверговая звезда
Сверкала, как из-подо льда
Блуждающий огонь…
***
Слезами баб на чёрном перегоне
Подземки, заглохнувшей духоту,
Под пение юродивой в вагоне
Про сироту, былинку-сироту,
Старухой, потерявшейся в собесе,
Обиженной недобрыми людьми,
И выплакавшей все свои «болеси»
Чужим, но людям, людям, черт возьми!
Той верой в человеческую милость,
Слезинкой затаенного родства
Запомнилась ты мне и полюбилась,
Снежком меня встречавшая Москва.
(1970)
***
Слизняк —
Это пpосто улитка,
Бpосившая свой домик
На пpоизвол судьбы.
Сухой, костяной домик,
Убежище и неизбежность,
Вселенная, гоpб
И гpоб.
Слизняк —
Это пеpебежчик
В лагеpь сыpой пpиpоды.
Сладчайшие лабиpинты
Таят для пеpвопpоходца
Глюкозу, pайский зной.
Законы кpуглы у шаpа,
Всё сводится к сеpдцевине,
Всё сводится к тёмной, певучей
Зеpна лубяной колыбельке,
Всё сводится именно к сеpдцу…
О, яблока влажный шаp!
Слизняк,
Погубивший домик,
Пpиносит воспоминанье,
Пpикpученное к спине.
Он ползет сквозь яблоко, гоpбясь,
Впивается мягко в сеpдце,
Взваливает на плечи
Наливной, сияющий шаp…
Не выдеpжат плечи,
Дpогнут,
И он pухнет с яблоком вместе
С высокой ветки
На землю,
На плоский земной шаp,
На сломанный стаpый домик,
Похожий на пустое сеpдце,
Позабывшее как стучать.
А яблоко стучать умеет
Всего лишь головой о землю,
И плачет слизняк —
Улитка,
Выставленная за двеpь.
СОНАТории. ЛЕТОпись
……………………………………………..
СОНАТория №1.
31 августа 2019 г.
ФОНАРИК-КАЛЕНДАРИК
БАССЕЙН
ПРУД
В СТОЛОВОЙ
РИТУАЛ
МОЧАЖИНЫ
СОНАТОРНЫЕ ДЕЛИКАТЕСЫ
СЕРВИС
ЛЮДИ КРУЧЕ
У МАССАЖИСТА
НА РОССТАНИ
Прости, любезный пруд. Прощанье тошно
С купелью, где как ангел…
Пруд не то что
Бассейн, где лишь ненастьями бывал,
В трусах, как в парусах враздув, плывал.
И я бывал Адам…
Я был в таком краю.
Там не было ни жаб, ни тины… как в раю!
Там свет гулял тишком,
Там гром бродил баском…
А я ходил – по травке – босиком!
СОНАТория №12
11 сентября 2019 г.
ДОГОРЕЛ КАЛЕНДАРИК
Дни дарили – то солнцем,
То лукавым поклонцем
Тёмной тучки, блистая,
Разгораясь, взлетая.
А заря то вставала,
То низилась грозно…
На листву наплывала
Сентябрьская бронза,
И горел, как фонарик,
Отрывной календарик,
Догорал…
Догорел календарик-фонарик.
До свидания…
***
Смеркается. В городе осень. К оградам
Деревья склоняются, и молодой
Кружочек луны проплывает над садом,
Как будто кувшинка плывёт над водой.
Опять здесь затишье. Мне это знакомо.
Сейчас из оврага запахнет вода,
А дальше, над крышей белёного дома,
Над старой скворешней очнётся звезда.
Здесь листья траву устилают, старея,
Их медленно жгут вечерами в садах,
И в синем дыму ещё слаще, острее
Осеннею яблонью воздух пропах.
Холодные горы в прозрачном тумане.
Взрослеет луна. Над горами светло.
А здесь, за оврагом, в низине, в бурьяне
Огни переулков предместье зажгло.
Я в сад постучусь. Мне откроют калитку,
Листву отряхнут и протянут в руке
Два крепких плода и сухую улитку,
Уснувшую на золотом черенке.
Негромко листва захрустит меж стволами,
Растает в осеннем саду пальтецо,
И словно ручное, гасимое пламя
За дымкой, во мгле, отмерцает кольцо.
СНЕГ В ДЕТСТВЕ
(простуда)
Стареющие авангардисты
Ржёт рыжий, наступив на шланг.
Цирк мокр. До икр. Отпад. Аншлаг
Заик и мазохистов. Клизма.
Каюк компании. Наш флаг
Под колпаком у формализма.
Мы – фланг?!. Браток, да ты дурак!
Тут – формалин, тут с аквалангом
Не прорубиться. Мы в реторте.
Ты видел эту морду шлангом?
А этим шлангом, а по морде —
Не хило? Я об авангарде.
А ты о чём, о сладком мирте?
Да он как анаконда в марте,
Поэт в законе… чей кумир ты?
Ничей. Ужонок невелик ты.
Пижон, мы оба здесь реликты.
У них свой кайф – «Полёт рептилий»!..»
А наш рожон? Наш – лёжка в иле…
И я смешон. И я ушел бы.
Куда ушел бы? Из-под колбы?
В песок на штык, и в жижу рожей?
Ништяк! Ты не смотри, что рыжий
Ничтожество, ты зал послушай —
СОВРЕМЕННИКИ
Жили-были, за каждый свой гpош надpывались,
Выли дикие, стpашные песни свои.
Что же это – и всё? И совсем подевались?
Сослуживцы, соседи… pодные мои!
Поскpеблись, пошуpшали до кpайнего сpока,
Растолкали в гpоба вас дpузья, племяши,
Как в пеналы гpанёные после уpока
Поизжёванные каpандаши.