– А сколько там было денег? – спросил Святослав.
– Сто-двести платины императора, но в итоге появилось больше, чем четыреста платины золотыми монетами.
– Оттуда у народа так много денег? – спросила София. – Казна больно большая?
– Я не знаю, – сказала Оливия. – У нас щедрый правитель, но… Столько…
– Откуда ты узнала, что там именно четыреста платины? – спросил Святослав.
– В основном там были монеты номиналом пятьдесят золота. Абсолютное большинство. Процентов девяносто, но не меньше, чем восемьдесят пять. На вид там их не меньше шести тысяч.
– Под таким весом любой пол сломается, – сказал Святослав.
– Он укреплён самой дорогой и прочной древесиной, а точнее, двадцатисантиметровыми брусами. Этот пол может выдержать несколько тонн.
– А, так да… – почти шёпотом сказал Святослав.
– Ты знаешь об этом что-то? – спросила Оливия у Святослава.
– Почти ничего. Я в этом не участвовал и даже не был в городе. Всё, что я знаю, узнал полчаса назад или чуть больше.
– Это правда, – сказала София.
– А я не знал, – ответил Святослав.
– Правда, – с недоумением сказала София.
– Тут мы подходим к тому, что человек не боится отвечать и вообще не боится вопроса. Почти что невозможно узнать, что сейчас говорит человек, но ясно, что либо он не сделал ничего плохого, либо не боится рассказать о своём поступке.
– И сарказм ещё, – добавил Святослав.
– И сарказм ещё, – повторила Оливия.
– То есть человек должен бояться вопроса?
– Можно и так сказать.
– Святослав, что ты чувствуешь, когда смотришь мне в глаза? – сказала София.
Он лишь вздохнул.
– Грусть, тоску, беспомощность, отчаяние, – совершенно спокойно сказал он.
– Почему? – продолжала она диалог.
– Ну… Секрет. Не хочу об этом говорить.
– Ложь, – сказали они обе одновременно.
– Не хочу об этом говорить с вами. У меня было два человека в жизни, которым я доверял. Правда доверял. Но даже им я бы такое не доверил.
– Правда.
Оливии это надоело.
– Иногда, когда человек говорит, не надо уточнять, правда это или ложь. У нас тут душевный диалог вообще-то. Эх… О времена, о нравы…
– Это сейчас строка Пушкина? – подумал Святослав.
– Про что ты? – спросила София у Оливии.
– В моем детстве почти все мальчики хотели стать охотниками. Играли в охоту, ходили по лесу… А сейчас все хотят стать императором.
– Я что с ним было? – спросил Святослав.
– Ты не видишь? Он настолько жесткий, что ему седина и шрамы на лице к лицу. Извиняюсь за тавтологию. Он же… Идеал мужчины в старости.
– Да, он крутой. Но это из-за того, что он пережил. Другой с ума бы сошёл.
– Да… Тут точно, – сказала Оливия.
– Что? – София непонятно перебрасывалась взглядами с Оливией и Святославом.
– Сразу я вспомнила о том, как он две недели сидел в бункере один. Две недели быть отшельником. Это… Заслуживает уважения.
– Пока его люди умирали, он сидел в бункере? – спросила София.
– До этого он издал приказ о том, что здоровых людей тоже посадят в бункер. Брали такую же группу крови и сравнивали. Но то, что бункера четыре… Это ускорило процесс заселения города по бункерам в четыре раза.
– А как вы узнали, что групп крови четыре? – спросила София.
– Четыре оттенка красного. Но до этого было много ран и болезней. Мы хотели изучить кровь больных, но сделали прорыв в медицине.
– Вау. Мы до такого не додумались. По-моему, дворяне вообще не болеют. Может, потому, что не хотят контактировать с крестьянами?
– Что? В смысле – у вас есть дворяне?
– В Шарлотте наблюдается чёткое разделение на дворян и крестьян. Крестьяне пашут, дворяне платят, все довольны.
– А откуда дворяне берут деньги?
– С продажи земель и продажи зданий. Так и расширяется Шарлотта.
– В каждом городе свои правила? Почему тогда Авигея похожа на Оливию?
– В каждой области и крае свои законы. А почему крестьяне до сих пор не взбунтовались?
– Их удерживает страх. Они думают, что их повесят чуть что.
– Как так-то?
– Не знаю. Такое общество. Такой город…
– Хм, – сказал Святослав, подумав при этом: «Приду туда и устрою революцию».
– А ещё мы опережаем вас по технологиям на несколько баллов. У нас физика расцветает… Химия…
– Поточнее, – попросил Святослав.
– Механика. Пока что только прялки, но это только начало. Думаем, что делать с рельсами. Точнее, думаем, что такое поезд.
– Я попытаюсь изобрести двигатель для него. Хотя… Судя по вашим баллам, это будет не скоро. Такие мощности… Сейчас… Мне нужна бумага и карандаш.
– Его ещё нет, – сказала София. – И ручек нет. Либо грифель затачивай, как карандаш, либо пером пиши.
Святослав задумался: «Я начинаю вспоминать физику. Такта всего четыре. Последнее – рабочий ход. Перед ним взрыв. Вторым – сжатие. Первое – наливка бензина. Утро вечера мудренее, все дела. Мне надо изобрести электричество до этого. Батарейка сойдет. Электрический ток – это поток заряженных частиц. Не просто электронов, а также ионов. Так. У батарейки есть плюс и минус. Минуса нет, там любая часть батарейки, кроме плюса – минус. Угольный стержень проходит через всё и вылазит наружу к плюсу через металл. Цинковый корпус. Хлорид аммония там был, как сейчас помню. Один азот, четыре водорода, один хлор. Хлорид аммония по краям, в центре измельченный углерод. Соотношения не знаю. Потому сделаю огромный аккумулятор. Весом несколько килограммов. Я помню… Тем же вечером после урока хотел сделать хлорид аммония. Точнее, хотел сделать и поискал в интернете, как это сделать… На уроках физики и химии я чувствовал себя… Собой. Я учился понимать этот мир, сделанный из сотни видов частиц. Все атомы – это протоны, нейтроны и электроны».
– Что с ним? – спросила София у Оливии.
– Задумался, – ответил Святослав. – Иногда бывает.
– О чём же? – спросила София, наклонив голову.
– О химии. Я не знал, как превратить энергию в электричество через физику, но знаю, как через химию.
– Ну и как? – заинтересованно спросила она.
– Не. Скажу только за корабль. Императору.
– Жадина. А ты уверен, что это сработает?
Святослав задумался: – «Хм. Для литиевого аккумулятора мне нужен литий, оксид кобальта и графит. Надо бы ещё и это сделать. Оксид кобальта – это кобальт, положенный на воздух… Это так работает?»
– Святосла-ав.
– Ещё как сработает. – Он посмотрел на часы. Одиннадцать часов тридцать минут. – Через полчаса я должен быть в гильдии императора. Ну… Я пошёл. Зовите ещё. Пока.
Они попрощались со Святославом, а он повернул ручку с ключом в замочной скважине и вышел в коридор отеля, а выйдя из отеля, пошёл к ратуше.
– Для начала батарейка. Цинковый цилиндр. Металлический плюс. Измельченный уголь. Хлорид аммония. Угольный стержень. Всего пять элементов.
Святослав пришёл к ратуше через некоторое время, а потом пришёл к зданию по адресу Мико, четырнадцать и вошёл в него. Внутри слева была верхняя одежда. Сразу же надо было снять обувь, потому что вокруг стояли туфли, кроссовки и другая обувь. Он снял обувь и прошёл дальше. Дальше был огромный круглый стол, впереди которого была доска. Доска. Зеленая школьная доска. Только она была немаленькой, достигая не меньше пятнадцати квадратных метров, в ширину она была во всю стену.
– О! Новый гость! – к Святославу подошёл незнакомец. И, толкая сзади, вёл к этой самой доске. – Проходи к доске, поделись своими наблюдениями. – Незнакомец сунул ему в руку кусок мела, а сам сел за стол. – Что ты хочешь нам представить?
– Так. Давайте я кое-что нарисую, а вы попробуете угадать, что это.
– Мы здесь не в шарады играем! – сказал другой мужчина.
– Ну, если вам не нужно электричество, то я могу уйти, – спокойно сказал Святослав и начал рисовать схему батарейки.
Он нарисовал палку на доске и назвал её буквой С, к ней он пририсовал прямоугольник и назвал металлом, а также прямоугольник, который назвал «измельченный С», а вокруг этого прямоугольника был ещё один, названный «хлорид аммония», вокруг всего, кроме металлической части, был корпус из цинка.
– Готово! – сказал Святослав.
Все недоумевающе сидели с вопросом на лице: