– Шестёрка императора? Не думаю. Это просто просьбы. Он бы сам не смог такое вытворить. Ему шестьдесят. Он старик. У него спина сломается от такого груза. Скоро надо будет прийти в гильдию императора. У меня ещё и своя гильдия есть… Как там Авигея? Перед отплытием надо будет проведать её. Надо будет сходить в Шарлотту. Это как Москва, но Москва – это Оливия, ибо столица, а Шарлотта – это Санкт-Петербург, ибо скоро станет столицей по численности населения наоборот. Что я сейчас сказал?.. Через несколько минут буду в частном секторе. Всё-таки мне жалко Ивана-императора, хотя… Нет. Он же… Мне бы такую седину в старости, мне бы быть таким, как он. На его глазах медведь убил его друга, но он не поехал крышей. Чума убила больше половины его города, а у него нет психических заболеваний. Он… Достоин быть императором и звания кумира. Он это заслужил.
Вдалеке показался дом Кира.
– Надо бы как-нибудь сходить к нему. Не потому, что у него особняк, а потому, что я у него ни разу не был. Раньше я ходил ко всем домой, кто называл меня другом, но далеко не все были моими друзьями… Если время там и тут идёт одинаково, то будет весело смотреть, как меня ищет полиция, если мама вообще её вызвала. Она знает, что преступность в городе почти нулевая, а сбежать навсегда я не могу, мне нет восемнадцати. Надеюсь, она думает так же… Сейчас сто сорок девятый… Отца не было четырнадцать лет… Сто сорок девять делить на четырнадцать – получается чуть больше десяти. Больше десяти с половиной. Десять дней тут – один день там. Она пока что даже с работы не пришла.
Святослав подошёл к двери дома Кира и, поставив сундук рядом, постучал, попутно выкладывая все вещи, что он взял в замке императора.
Кир открыл дверь и сразу же обратил внимание на сундук.
– А, это он. – Он переставил сундук к себе в дом и закрыл дверь.
Святослав стоял перед дверью и смотрел на неё. «Это что сейчас было?..» – подумал он, пока всё ещё стоял, смотря на дверь.
Он отошёл от двери и пошёл обратно к ратуше.
– Я один не знаю, что находится в этом сундуке? Почему он просто забрал сундук и не сказал мне ни слова? Он узнал сундук? Почему он опять убежал? На эти вопросы ответит только сам Кир. Хотя сомневаюсь. Возможно, он что-то делает рефлекторно, например, умывается одними и теми же движениями каждый день или ест бутерброды, начиная с одной стороны, вот он и сейчас убежал. Получился бред. Как можно рефлекторно убежать? Только если он убегал из ратуши сотни раз… Не хочу думать о бреде… О бреду. Не знаю, как правильно. Бред – это хлеб. Шутка, которую поймут только англичане… Мне не о чем думать… Разве что… Чему я могу научить сестру Оливии? С пола не ешь, с незнакомцами не разговаривай. Сколько ей лет? Пять? Десять? Двадцать?.. Данэт – это да или нет? Оригинальное название. Интересно, кто его придумал? Авигея говорила мне что-то про это семейство, но я уже всё забыл… Что не повторяется, то забывается. Всех своих знакомых забуду, пока доплыву до Америки.
Святослав наконец пришёл к ратуше. Только сейчас он заметил, что со стороны она была целой. Рядом с ней всё ещё стояли толпы людей, а кто-то даже хотел зайти.
Слева от него шли Оливия и император, они обходили ратушу против часовой стрелки.
– Снаружи повреждений нет, – сказал император.
– Значит, будешь реконструировать? – спросила Оливия.
– Да, – ответил он. – О, Святослав. Принёс уже?
– Да, я один не знаю, что находится в этом сундуке?
– Не знаю. Оливия, знаешь, что находится в сундуке, который был у меня на пятом этаже?
– Эм… Нет… А должна?
– Нет.
– Оливия, а когда приедет твоя сестра?
– Сегодня до полудня. Так ты поможешь нам, да?
– Да, без проблем. А как?
– Будешь говорить правду или неправду в случайном порядке, а она должна узнать, правда это или ложь.
– А если мы не найдём друг друга?
– Найди несколько золота в той куче денег и возьми комнату в отеле на неделю.
– Ладно. – Святослав зашёл в разрушенную ратушу и взял пятьдесят золота одной монетой. – Я совсем забыл про надпил… – Он вышел из ратуши и подошёл к императору. – Кто-то надпилил доски четвёртого этажа, чтобы он упал. Там даже опилки есть.
– Оливия?
– Это правда. Знаешь, кто это мог быть? – Оливия задала вопрос императору.
– Командир стражей соврал, а Ями и Симон заметили, именно они главные подозреваемые, – ответил император.
Святослав пошёл на север, а потом перешёл на другую улицу и, увидев отель, пошёл к нему, а затем зашёл в него.
– Какие комнаты у вас свободны?
– Тринадцать, де…
Святослав перебил его:
– Можно на неделю?
– Конечно… С вас четыре тысячи восемьсот серебра!
Святослав молча положил золотую монету номиналом в пятьдесят золота.
Заведующий также молча взял монету, а затем дал ключи и сдачу.
Святослав положил её в задний карман брюк, после чего взял ключи и пошёл обратно к ратуше.
У ратуши он встретил Оливию и сказал ей:
– Я взял тринадцатую комнату.
– Ага.
– Расскажи про Данэт.
– Мы видим твою кровь, больше не скажу. Семейный секрет.
– Ладно, – сказал он, подумав при этом: – «Топограф также может ошибаться, например, если я не боюсь врать. Хотя как я буду учить её сестру? Если это правда, то они всего-то видят пульс. Но как они видят кровь? Особые глаза ловят особое излучение».
– Святосла-ав. Она едет.
К ратуше подъезжала блестящая карета белого цвета, будто покрытая серебром.
– Ты уверена, что это она? – спросил он.
– Да. Она говорила, что приедет на серебрянной карете. Она, конечно, не серебряная, но так я сразу поняла, что это она.
Карету остановил кучер в деловой одежде с цилиндром за несколько метров от Святослава и Оливии. Двери серебряной кареты распахнулись, и оттуда вышла брюнетка с короткими волосами, что были до плеч, ростом почти метр семьдесят сантиметров, с зелёными глазами, будто майская трава, и жёлтым платьем, как самые желтые розы, но оно открывало часть правой ноги, её кожа была немного темнее, чем у европейцев, и немного светлее, чем у Оливии.
Выйдя из кареты, она сказала кучеру:
– Возвращайся в Шарлотту, приеду не скоро.
Кучер отъехал, а девушка подошла к Святославу и Оливии.
– Софья, Святослав. Познакомились? Пойдём. – Оливия пошла в сторону отеля.
«Софья, значит», – подумал Святослав и оглядел её ещё раз. В руках она несла два чемодана: один большой, другой маленький и тонкий.
– Дашь чемодан?
Софья молча дала Святославу большой чемодан. Он весил несколько килограммов. У него был прочный каркас, обтянутый кожей.
Подумав: «Не надо спрашивать, что в чемоданах, это уже нет. Не делают так», он спросил:
– Что в чемоданах?
Софья без лишних эмоций ответила:
– Одежда и документы для вашего императора. Что за документы – все узнают после дня Мико.
– Ладно, – сказал Святослав. – На сколько ты приехала?
– На… Минимум месяц.
Они пришли к отелю и начали входить в него по очереди. Они пришли в тринадцатый номер. Сняли обувь.
– Поставь к стене, – сказала Софья, поставив чемодан к стене, после чего Святослав поставил чемодан туда же.
– Так. Садимся на кровать в треугольник.
– Зачем? – возник вопрос у Святослава.
– Надо, – Оливия села к подушкам.
Софья подошла к Святославу, обняла его и нашептала на ухо:
– Какие у тебя красивые глаза, – и села на кровать рядом с Оливией.
Сердце Святослава забилось быстрее, он ощутил, насколько тяжёлый.
– Ты опять, Софья, сколько можно?! Святослав не обращай внимания, она так уже третий раз делает.
– Трудно. – Святослав всё-таки пришёл и сел на кровать.
– Начинай, – сказала ему Оливия.
– Я… Родился в Оливии.
Софья пригляделась.
– Ложь.
– Конечно, ложь, у него сердце бьётся, как у… Не знаю у кого. – Оливия вздохнула. – Тебя, наверное, интересует, почему мы сейчас в отеле, а не в ратуше?
– Неа. Вообще без разницы.
– Ратуша разрушилась изнутри, – продолжила Оливия. – Люди клали, чтобы император потратил их на украшения к дню Мико. Но люди оказались слишком великодушными.
– Не могла же она упасть так просто, – сказала София.
– Кто-то сделал надпил на этаже с монетами, поэтому она упала.