Дедушка одарил ее добродушной улыбкой и жестом пригласил присоединиться к нам. В тот же миг всякие эмоции в его глазах уступили место лишь доброму янтарному блеску, сообщавшему об искренней и всеобъемлющей любви к Вере Шульц. Тонкие бледные губы дедушки тронула нежная улыбка, а узловатые пальцы принялись аккуратно разглаживать складочки брюк на коленях.
Когда бабушка подошла к столу, наклонилась и ловко поставила поднос на журнальный столик, то помедлила и аккуратно положила мягкую теплую ладонь на мое плечо, точно успокаивая или приободряя.
– Люблю тебя, ба, – сказала я ей, запрокинув голову. – Твой шоколад – самый лучший!
– Спорить не стану, – вклинился в разговор дедушка. – Твой горячий шоколад, дорогая, лучше любого средства от бессонницы! После одной чашечки буквально спишь как убитый!
Я тихонько хихикнула. Дедушка весело мне подмигнул.
– И я люблю тебя, Лиззи, – ласково ответила бабушка Вера, после чего переметнула строгий взгляд на дедушку и предупреждающе вскинула кверху брови. – А ты смотри мне, не пугай ее сильно, понял? Не хватало, чтобы она еще начала изводиться кошмарами!
Лицо дедушки неожиданно вытянулось от удивления.
– Дорогая, а разве ты к нам не присоединишься?
Бабушка покачала головой.
– Я бы с радостью, – сказала она, – но мне еще нужно закончить с приготовлениями. Сам знаешь, как много времени они отнимают.
Дедушка понимающе кивнул и принял крайне серьезный вид, а я, в свою очередь, так и не поняла, о каких «приготовлениях» идет речь и что могла подразумевать бабушка под этими словами.
Так и не вспомнив ничего подходящего, уже собиралась допросить бабушку, но не успела: к тому моменту, как я, сгорая от любопытства, спохватилась это сделать, она уже направлялась к выходу. Ловя мой слегка растерянный взгляд, Фрэнк снова добродушно улыбнулся. Стоило бабушке покинуть комнату, как от его мрачной серьезности не осталось и следа. Секунду спустя он прочистил горло и продолжил с того момента, на котором остановился:
– В общем, еще до знакомства с твоей бабушкой, я, насколько тебе известно, жил в Соединенных Штатах Америки, в своем родном городе – Нью-Йорке и работал в непримечательном офисном центре. Район, где располагался офис, находился на окраине западной части города и пользовался весьма дурной репутацией, нисколько не вызывая желания посетить это местечко. Кварталы кишели многоэтажными офисными конторами вперемешку с неблагоустроенными жилыми комплексами, в которых обитали в основном неблагополучные семьи, граждане с сомнительной репутацией и алкоголики. По пути на работу в том районе ты мог встретить спящего бродягу, который, завидев тебя на обратном пути, плелся за тобой, выклянчивая деньги.
И раз уж зашел разговор о местных попрошайках, то не могу не поделиться историей об однажды случившемся со мной инциденте. Вся заварушка началась с того, что в какой-то из дней мне пришлось допоздна задержаться на работе, чтобы доделать финансовый отчет, а как только я вышел из здания и прошел пару десятков футов, на меня напала свора беспризорных подростков. Когда я увидел, что один из них держит в руке здоровенный, поблескивающий в свете тусклого фонаря нож, моя душа ушла в пятки. При виде их потрепанных одежд, покрытых грязью лиц и стальной решимости в одичалых глазах на меня снизошло страшное озарение: я стал жертвой нападения не какой-то там худо-бедной шайки беспризорных хулиганов, а той, которая запросто могла убить: таким, как они, терять уже нечего. И, к всеобщему сожалению, они это тоже прекрасно осознавали.
За нашей встречей не последовало долгих разговоров, как часто изображают режиссеры в каких-нибудь остросюжетных захватывающих триллерах. Вместо слов за этих людей говорили их обезумевшие взгляды и зажатое в руках оружие. Окружив меня, налетчики отрезали путь к спасению. Их банда нависала надо мной, как смерть нависает над раковым больным. И лишь после нескольких минут безмолвной тишины один из них выступил из круга и подошел ко мне на опасно близкое расстояние.
– Выкладывай все свои деньги, папаша, – холодно произнес молодой человек, который, по всей видимости, и являлся главарем их банды.
Я не мог разглядеть его лица, потому что оно было тщательно спрятано под плотной тканью черной маски. Лишь по голосу примерно определил возраст бандита. Ему явно было не больше шестнадцати. Но даже несмотря на это, по силе парень превосходил меня в несколько раз, о чем и говорило его не по годам развитое тело.
Как только я понял смысл его фразы, невольно осознал, что сегодняшним вечером вряд ли выйду сухим из воды.
Все потому, что с работы я возвращался с небольшим саквояжем, в котором находилось десять тысяч долларов. Накануне босс обратился ко мне с очень деликатной просьбой: положить порученные средства на счет компании и сделать это не позднее завтрашнего утра. В моих руках была не только баснословная сумма денег, но и угроза дальнейшего существования. Я понимал, что эта чертова передряга, в которую мне довелось попасть, может стоить мне работы и перспектив на хорошую жизнь. Если бы бандиты отобрали саквояж, я бы ни за что не сумел разыскать такую сумму меньше чем за двенадцать часов и тем самым компенсировать убытки моего начальника. Случись это, и мой босс без всяких разбирательств засадил бы меня за решетку. А допустить подобного я, конечно же, никак не мог. Поэтому уже тогда твердо сказал себе: «Пускай это будет стоить мне жизни, но я ни за что не отдам им гребаный саквояж».
Приготовившись к предстоящей потасовке, я поежился. Крепко прижимая к груди набитый деньгами чемоданчик, увидел, что круг стремительно сужается, а малолетние разбойники наступают. Жажда убежать была нестерпимой, а страх того, что могло бы произойти, возрастал в геометрической прогрессии. От горького понимания, что, вероятнее всего, совсем скоро я стану безработным калекой, потерявшим все самое дорогое и значимое в жизни, мои ноги робко подкашивались, а по всему телу разливалась пульсирующая слабость.
И просто чудо, что в этот момент улицу патрулировали полицейские. Увидев столпотворение мелких вредителей, стражи порядка тут же разогнали шайку и, сами того не ведая, спасли мое доброе имя от бог весть чего. Удостоверившись, что я не ранен, офицеры любезно подбросили меня до метро, но я был так напуган и ошеломлен, что даже не помню, как добрался домой.
Но готов признаться, что в тот вечер мне просто невероятно повезло. Далеко не единожды мне приходилось слышать жуткие истории о нападениях, а по пути на работу собственными глазами видеть забрызганный свежей кровью тротуар и лицезреть прочие следы минувшей борьбы: рваные лохмотья одежды, разбитые очки, выбитые зубы, а иногда и вовсе распростертые мертвые тела, столпотворение полицейских и огороженное яркой лентой место преступления.
После того, что произошло со мной накануне, я сразу образумился и задал себе железную установку: больше никаких ночных посиделок в офисе. Работа работой, а жизнь у меня одна.
Мои должностные обязанности состояли из двух малоприятных пунктов: беспрекословной покорности беспринципному начальству и сдачи финансовых отчетов в срок, – а также «бонуса» в виде паршивого кофе, который практически всегда имел горько-мыльный привкус.
Да, как бы странно ни звучало, но в тот момент меня действительно устраивала эта неблагодарная и бесперспективная работенка, потому что на протяжении практически всей жизни я волочил ношу бесхребетного, сильно нуждающегося в деньгах неудачника, способного вынести все что угодно. Подстегиваемый пугающей перспективой не заплатить вовремя за аренду и без гроша в кармане оказаться на улице жестокого мегаполиса, я трудился днями и ночами, вкалывая до седьмого пота как проклятый.