Старший брат Анахары Савлий учиться не хотел. Оно и понятно, кто из скифов хочет учиться, тем более осваивать какой-то не понятный и не нужный эллинский язык. Далёкий язык далёкого народа. Пусть другие учатся и мучатся. Савлию такое ни к чему. Когда мать деликатно, но настойчиво побуждала его к занятиям, он во всеуслышанье кричал на неё:
– Если только мне твои эллины попадутся на поле боя – я порублю их в куски и без знания их языка.
– Не будь опрометчивым, сынок, – отвечала ему сдержанно Анфия, – эллины умеют воевать как никто другой. Причём воюют они и мечём, и словом. А ещё больше умом и духом. Их, скажу тебе как будущему царю, ещё никто не побеждал. И никакой силы они не боятся, а скифской и подавно. Так что прими мои слова к сведению. Между прочим, главное их оружие – слово. А по сему, знать эллинский язык, искусно им владеть – очень выгодно и сподручно. Всегда сгодится царственному мужу.
Как бы там ни было, учиться Савлий не стал. Старший царевич был убеждён, что в будущем, если не случится чего-то непредвиденного, то он, несомненно, станет царём, ведь он первый из сыновей. А для скифов царь – это и власть, и знание, и закон, и порядок, и мудрость, и религия, и всё остальное вместе взятое. Впрочем, если ему доведётся иметь дело с эллинами, то перевести его слова с одного языка на другой всегда найдётся кому. Невдалеке от Скифии живут те самые эллины – выходцы из Эллады, знающие множество языков, включая скифский язык.
Между прочим, когда в Аттике к власти пришёл Солон и издал свою знаменитую «Сисахфию», за Анфией приезжали представители афинских властей, чтобы выкупить её из рабства. Анфия оказалась между трёх огней. Афинами, где ещё живы были её родители, братья и сёстры. Мужем, который в принципе готов был отпустить её за пять талантов серебра, хотя относился к ней весьма благосклонно. И, конечно же, детьми, которых у Анфии было четверо. Кроме Савлия и Анахары у Гнура и Анфии было ещё две дочери, которых скифский царь, по понятным причинам, ни за какие деньги не мог отпустить вместе с женой в Афины. Сами они тоже, разумеется, не захотели бы ехать в неизвестную им страну. Ведь в Скифии они, как не говори, всё-таки царские дети, царевны, принцессы, а там – не более чем варвары. Да и кому они нужны в Афинах? Разве что на положении рабов или прислуги.
Анфия, будучи искушённой женщиной, ответила афинскому архонту, который за ней приезжал, что она не рабыня, а царица. Но потом тихо добавила, что большой разницы на сей счёт у скифов нет. Втайне от всех она мечтала о том, что хотя бы кто-то из её детей наведается в Афины, узнает, что там и как там, и приобщится ко всему эллинскому, трепетно родному для Анфии. А может, и ей когда-нибудь повезёт побывать в родных краях. Но это только мечты, высоколётные женские мечты и неисполнимые грёзы.
И вот, когда Анахара заговорил о мудрости и мудрецах, мать сразу же приободрилась, сообразила что к чему и нежно отозвалась своему сыну:
– Милый мой, объяснить тебе толком не могу. Это не женского ума дело. За таким надо держать путь в Элладу. В Афинах, сказывают, сейчас правит величайший из мужей, искушённый политик, мудрый законодатель Солон. Тебе будет чему у него поучиться, если он, разумеется, захочет иметь дело со скифом. Впрочем, ты не только скиф, но и афинянин. Ты тоже имеешь право на Элладу, во всяком случае на её знания и мудрость. Если же Солон откажет тебе, то знай, живут мудрецы и в других эллинских государствах. Мудрость среди эллинов явление желанное, довольно распространённое. Но высокая мудрость, даже у эллинов – уникальна. У Солона она имеется, и ты получишь возможность с ней ознакомиться.
После задушевной беседы с матерью Анахара стал наведываться в эллинские селения, расположенные у Понта Эвксинского. Царевич часто общался со многими знающими людьми, страстно разговаривал на разные темы, особенно с пожилыми мужами, видавшими многое и многих в своей жизни. В спорах со стариками-эллинами Анахара настойчиво пытался выяснить, кто такие мудрецы, откуда они берутся и что такое мудрость. Те ему отвечали:
– Мудрость – это способность правильно рассматривать божественные и человеческие дела.
– Мудрость – это когда, не имея ничего – владеешь всем.
– Мудрость есть способность всё сложное объяснять просто и правильно.
– Мудрец – это тот, кто постоянно изучает мир, кто сам учится и учит других индивидов благой жизни.
– Мудрость – это способность не попадать в глупое положение.
– Мудрец – это тот, кто хорошо видит, правильно оценивает и толково объясняет происходящее, происходившее ранее и то, что будет происходить в будущем.
– На мир смотрим мы все, – спокойно осведомился пожилой эллин, – да что толку. Смотрим не так, видим не то, не замечаем главного. А уж о понимании, толковании и выводах и говорить нечего. Тут без мудрости не обойтись.
– Значит, у Солона-афинянина нет ничего, поэтому он мудрый? – ухмыльнулся царевич.
– У Солона-то как раз, наоборот, всё имеется. И деньги, и власть, и авторитет, и признание, и богатая родословная, и вдобавок он обладает недюжинной мудростью, – отвечали собеседники царевича. – А вот Эзоп – без роду, без племени, гол как сокол. Сказывают, у него нет даже приличной одежды, но мудрости у него в избытке. Правда и глупости тоже у сочинителя басен хватает. Мудрость ведь может соседствовать рядом с глупостью. Говорят – они соседки и чуть ли не сёстры. Так кажется нам, простым людям.
– А если я владею многим, – не унимался Анахара, – значит я мудрый?
– Это, смотря чем владеешь. Если золотом, кораблями, рабами, скотом, то ты всего-навсего лишь богатый, состоятельный. А мудрость – состоятельность иного порядка. Это тоже богатство, которое ничем не измерить и очень сложно оценить. Иначе говоря, мудрость – это богатство особого рода, это большое богатство, но не всякое большое богатство есть мудрость, далеко не всякое.
– Так откуда же берётся мудрость? – донимал скифский царевич стариков-эллинов. Те, сгорбившись, пожимали плечами, долго раздумывали, покашливали, по-старчески крякали, в итоге гласили:
– Рождается мудрость, видимо, от божественных сил и большого личного усердия. Однако, как стать истинно мудрым человеком – не знаем. Откуда нам такое ведать? Наш разум не был рождён для науки. Как стать премудрыми, скорее всего, знают только сами мудрецы. Нас – простых торговцев, ремесленников, корабельщиков, нет смысла расспрашивать о столь сложном творении. Это всё равно, что глухого человека расспрашивать о пении соловья или звуках свирели, слепого – о красотах моря и леса. Мы ведь не мудрецы, а мудрецы – не мы, – иногда сердито ворчали ему старые эллины, которых он мучил заумными вопросами. – Наши рассказы мало что объясняют, а, возможно, ещё больше вносят сумятицы в твой юный разум. Лучше не пытай нас – и тебе, и нам станет спокойнее, – старались избавиться от назойливого царевича далёкие, по их понятиям, от мудрости старые эллины.
Один престарелый иониец, судя по всему, выходец из Афин, пристально глядя на царевича, так ему заявил:
– Ты, скиф, задаёшь явно не скифские вопросы. Это вопросы даже более чем эллинские. Это вечные вопросы. Ответы на них пока не найдены. Во всяком случае, я их не слышал. Однако в Элладе об этом принято говорить. И не просто говорить, но и обсуждать их, страстно спорить, доказывать, опровергать. В Элладе этим увлекаются и даже наслаждаются. Эллада прародительница мудрости. Вот такие мы – эллины.
От своих собеседников Анахара узнал о том, что сейчас живут в Элладе такие мудрые и славные люди, как Солон, Фалес, Периандр, Питтак, Клеобул и некоторые другие мужи. Он понял, что названные мудрецы обладают обширными знаниями, глубоким умом, значительным жизненным опытом. Им подвластны секреты природы и государственной жизни. Они ведают многим из человеческой истории, её прошлого и даже будущего. Вот, дескать, юноша, садись на корабль и держи курс прямиком туда. Мы полагаем, что ты можешь надеяться на удачу.