Для русского читателя будет, конечно, неожиданным констатировать, что вся литература о смерти в основном англосаксонская. К этому выводу приходит любой, кто впервые начинает интересоваться изданиями, посвященными нашей теме. Серьезных русских книг – раз-два и обчелся. Волна влияния англосаксонского мира дошла и сюда?
После более углубленного ознакомления с темой русскому читателю придется сделать и еще один вывод, и он тоже озадачивает ничуть не меньше: уровень освещения темы смерти в русских книгах весьма незауряден. Книг вроде бы мало, но почти все выдающиеся. И этого никто в мире, за пределами России, похоже, и знать не знает.
Перечислим некоторые из них. В дореволюционный период известность получила всего лишь пара светских небогословских книг. Причем именно в церковных кругах вдоль и поперек цитируется небольшая книга К. Икскуля «Невероятное для многих, но истинное происшествие»[7]. Текст был напечатан в конце XIX в. в «Московских ведомостях», а затем переиздавался в Троице-Сергиевой лавре. Наверное, поэтому книга и производит впечатление хорошо вычитанной и проверенной на соответствие церковному учению. Одно это уже уникально. Ведь речь идет о «светской» книге. Но перед нами действительно уникальный рассказ о реально пережитом посмертном опыте, которым делится человек, вернувшийся к жизни через сутки после своей кончины, из состояния окоченения. Написана книга человеком неверующим, хотя и крещенным в православие. Что примечательно, впоследствии автор постригся в монахи.
Немного позднее написанная книга святителя Луки (Войно-Ясенецкого) «Дух, душа и тело»[8] тоже затрагивает тему смерти, хотя в целом посвящена скорее смежным аспектам – душе, духу, как и гласит ее название. В лице архиеп. Луки мы имеем дело еще и с военным врачом, хирургом, насмотревшимся на смерть во всех ее ипостасях в Первую мировую войну, да и позднее автор повидал не меньше как заключенный, прошедший через лагеря.
Уже ближе к нашему времени довольно ценный, хотя и краткий обзор, написанный прозрачным, глубоким языком, принадлежит Петру Калиновскому, человеку с удивительной судьбой. И если бы автору этих строк вновь пришлось оказаться перед выбором, с какого издания начинать ознакомление с нашей темой, выбор пал бы именно на книгу П. Калиновского «Переход», которая выходила на английском и на русском языках. Виктор Истомин (настоящее имя П. Калиновского, † 2003) родом из Харьковской области. В годы Второй мировой войны тоже военный врач-хирург, он попал в немецкий плен, но смог бежать, по фронтовому бездорожью добрался до родного Днепропетровска, чтобы разыскать свою семью, где вновь оказался в немецком плену. И затем как нужный, полезный военнопленный при отступлении был вывезен оккупационными властями в Германию. В немецком лагере его и застало окончание войны. Человечности британского офицера, который решил помочь советскому военнопленному, врачу, избежать уже советских лагерей, Виктор Истомин был обязан тем, что смог изменить настоящее имя на «Питера Калиновского». Таким образом он выпал из списков, по которым осуществлялась передача военнопленных советской стороне, и неисповедимыми путями смог перебраться в Австралию, где прожил всю жизнь, работая врачом.
На первый взгляд книга «Переход» не привносит ничего нового, при том что опирается на изучение около пятисот случаев клинической смерти. Но автор прекрасно обобщает тему, современные исследования и всю существующую литературу, причем делает это еще и с православных позиций. Книга сторонится полемики. Этот подход, по-видимому, наиболее оптимален. Ведь говоря о смерти, мы неизбежно сталкиваемся с разным толкованием научных данных, с разным религиозным мировоззрением. Между разными религиями взгляды тоже очень разнятся. Книга П. Калиновского избавляет нас от никчемных пересудов и предлагает только всё самое необходимое, да еще и в русском освещении.
Если продолжать хронологию, из уже почти современных русских изданий важно отметить книгу иеромонаха Серафима Роуза «Жизнь после смерти» (1980 г.) – издание не светское, а фактически церковное. По происхождению американец, из протестантской семьи, но принявший православие и монашествовавший в США, о. Серафим вроде бы и не мог поступить по-другому. Как монах и как человек просвещенный он не мог не отреагировать на лавину выходивших книг на английском языке, уж слишком явно эти издания шли вразрез с православными представлениями о тех же явлениях. В противовес англосаксонской литературе книга о. Серафима собирает воедино всё то, что было написано о смерти православными авторами со времен Игнатия Брянчанинова – пожалуй, последнего крупного русского автора и богослова, писавшего о смерти. Ниже нам предстоит уделить епископу Игнатию особое внимание.
Нужно отметить, что Православие косо смотрит на оккультизм. Светские же книги о смерти, в особенности западные, с оккультизмом стараются ладить и даже пытаются быть с ним накоротке. Эта грань соприкосновения между религиозным мировоззрением и светским лишь одна из многих. Но именно здесь между ними возникает сильное трение. Православное богословие придерживается строгих рамок, что довольно привычно для людей православных. Однако критический взгляд православия на многие явления современного мира принято считать на Западе ортодоксальным, заскорузлым. Уже поэтому книга о. Серафима, несмотря на его усилия сопоставить и обобщить православный взгляд на вещи и таким образом вступить в полемику с современным, западным подходом, не имела шансов стать бестселлером на Западе.
Делая проекцию уже в наше время, невозможно обойти стороной книгу А. И. Осипова «Посмертная жизнь души» (2007), всецело сосредоточенную на православном учении о смерти. К сожалению, эта книга производит впечатление слишком сжатой, наша тема в ней рассматривается только с богословских позиций.
Других современных русских книг, посвященных самостоятельным исследованиям посмертного опыта, фактически не существует. Возможно, это объясняется тем, что сама смерть, эта тема, в России долго относилась к духовной и интеллектуальной «юрисдикции» Церкви. Хотя справедливости ради нужно отметить, что православная церковь уже давно, с XX в., не отвергает сведений из медицинских и научных источников. Особой ортодоксальностью здесь никто не грешит. Во внимание нужно принять и роль русской художественной литературы, которая оказалась своего рода компенсатором. Как и Церковь, русская литература всегда рассматривала смерть как свою родную тему и взрыхляла эту почву так же глубоко, как и богословие. Само по себе это беспрецедентно. Ни одна другая художественная литература не может в этом поравняться с русской.
Д-р Муди и его «очевидцы»
прогон прошлого, туннель, светящееся существо, «разобщение», возвращение в тело
Исследование Реймонда Муди, в основе своей простое, совершенно рациональное, опирается на показания людей, реально соприкоснувшихся со смертью. Примерно с третью своих пациентов-свидетелей д-р Муди провел подробные беседы, задокументировал их, при этом не стараясь подогнать накапливающиеся сведения под какие-то стандартные рамки. Он просто объединил свидетельства в один большой документальный рассказ – рассказ об уходе из жизни и о возвращении обратно в наш мир.
Не все люди, пережившие опыт смерти, способны им поделиться. Причины сегодня уже понятны. Это и странность всего того, что людям пришлось увидеть и услышать по ту сторону. Это и резкие расхождения их впечатлений с тем, как они себе всё это представляли. Это и неготовность большинства людей, психологическая, эмоциональная и интеллектуальная, внимать таким вещам. Пока это нас не коснулось, об этом можно не думать. Да и не верится. Да и страшновато.