За окном стоял Осецкий, глуповато ухмыляясь и нелепо шевеля кончиками пальцев.
- Это Осецкий, - сказал я, направляясь к двери. - Судя по всему, под градусом. - А где же ваши друзья-приятели? осведомился я, пожимая ему руку.
- Разбежались, грустно констатировал он. - Полагаю, не выдержали нашествия блох… К вам можно?- Он остановился в холле, как бы не испытывая
особой уверенности в том, что его примут с распростертыми объятиями.
- Входи! - закричал О'Мара изнутри.
- Я вам помешал? - Он смотрел на Мону, не догадываясь, кем она мне приходится.
- Это моя жена Мона. Мона, это наш новый друг Осецкий. У него сейчас кое-какие проблемы. Не возражаешь, если он у нас немного побудет?
Мона тут же протянула ему бокал бенедиктина и ломтик кекса.
- Что это такое? - спросил он, принюхиваясь к густой жидкости. - Откуда это у вас? - Он переводил взгляд с одного на другого, словно
присутствующие таили от него какой-то страшный секрет.
- Как вы себя чувствуете? - спросил я.
- В данный момент хорошо, ответил он. - Возможно, даже слишком. Чувствуете? - Он дыхнул мне в лицо, ухмыляясь еще шире и окончательно
уподобляясь рододендрону в цвету.
- А как блохи поживают? - осведомился О'Мара светским тоном.
Мона сначала хихикнула, затем громко рассмеялась.
- Дело в том, что… - начал объяснять я.
- Можете ничего не скрывать, - успокоил меня Осецкий. - Это уже не секрет. Скоро доберемся до сути. - Он поднялся. - Извините, не могу это пить.
Слишком пахнет терпентином. А кофе у вас не найдется?
- Разумеется, - ответила Мона. - Может быть, сделать вам сандвич?
- Нет, только чашку черного кофе… - Краснея, он опустил голову. - Я, знаете ли, только что хлебнул с друзьями. Боюсь, я им поднадоел. И я их не
виню. Им в последние месяцы порядком досталось. Знаете, временами мне кажется, что я и впрямь сошел с катушек. - Он помолчал, изучая, какое
впечатление произведет на нас его признание.
- Ну, не расстраивайтесь, - сказал я, - все мы немножко того. Вот О'Мара только что рассказывал нам про психа, с которым вместе жил. Сходите с
катушек сколько вашей душе угодно, только мебель не ломайте.
- Да вы бы и сами свихнулись, - вновь заговорил Осецкий, - если б эти твари всю ночь напролет сосали у вас кровь. И весь день тоже. - Он
приподнял брючину - продемонстрировать оставленные ими кровавые следы. Икры Осецкого были сплошь испещрены царапинами и ссадинами. Мне вдруг
стало чертовски жаль его. Зря я в тот раз поднял его на смех.
- Может, вам переехать в другую квартиру… - предложил я неуверенно.
- Не поможет, - буркнул он, обреченно глядя на пол. - Они от меня не отстанут, пока я не уволюсь - или не поймаю их с поличным.
- По-моему, ты собирался как-нибудь прийти к нам на обед вместе со своей девушкой, - напомнил О'Мара.
- Да, конечно, - подтвердил Осецкий. - Просто в данный момент она занята.
- Занята чем? - не отставал О'Мара.
- Не знаю. Я приучил себя не задавать лишних вопросов. - Он еще раз во весь рот ухмыльнулся. Мне показалось, его зубы чуть зашатались. Во рту у
него блеснуло несколько металлических обручей.
- Я к вам заскочил, - продолжал он, - увидев у вас свет. Знаете, мне что-то не хочется идти домой. - Очередная ухмылка. Читай: блохи, мол, так и
этак. - Не возражаете, если я еще чуть-чуть посижу? У вас такой хороший дом. Светлый.
- А как же иначе? - съязвил О'Мара. - У нас тут все бархатом обито.
- Увы, не могу сказать того же о своем, - грустно вымолвил Осецкий. - Весь день чертить, а по ночам крутить пластинки - не слишком-то это
весело.
- Ну, девушка-то у тебя есть, - не унимался О'Мара. - С ней и повеселиться можно.