Однако, что ни говори, а старпом был трудяга еще тот. И периодически устраивал шмон корабля, как говорится «от киля до клотика»! И для этого был у него свой фирменный крючок, сделанный из толстой катаной проволоки. Первый раз с этим «инструментом» я познакомился через месяц по приходу на корабль. Помню, назначает он полный осмотр всех «заведований» и дает время нам, командирам групп, навести порядок на объектах. Ну, напряг я своих матросиков, они «пошерстили» и доложили: «Готово!» Я проверил, пролазил вроде бы везде… И, вправду, – все готово! Доложил старпому. И тут началось шоу! Приходит он на боевые посты со своим волшебным крюком… И началось! Что было! Его крюк, как клешни Фредди Крюгера, залезал во все расщелины, во все трещины, закутки и закоулки! Что он оттуда только не выковыривал! Банки, бутылки, магнитофонные бобины, шмотки, альбомы – всего и не перечислить!.. Если бы в то время у нас продавались резиновые бабы, то, не сомневаюсь, что и их бы он достал не меньше десятка! Сказать, что я был в шоке, – это ничего не сказать.
Именно тогда я и получил свой первый «фитиль» в карточку! А я знал? В училище про это даже никто и не рассказывал…
После него был Геннадий Петрович Сидов. Хороший мужик, но не старпом! Командир? Да! Собственно, на эту должность он был поставлен с должности командира СРЗК (средний разведывательный корабль – С. Л.), с перспективой занять должность командира БРЗК (большой разведывательный корабль – С. Л.), то есть шел на повышение. Надо было только перекантоваться год, пока должность командира освободится. Так и произошло.
А вот третьим был назначен капитан 3 ранга Фатых Абдулович Гисфулин. Был он чистейшим татарином, а по внешности – вылитый татаро-монгол. Круглое лицо, узкие раскосые глаза… Вот надень на него чалму и халат, вылитый Чингисхан! Ну и кличек у него было предостаточно. Как его только не называли: и Нурали Латыпов, и Чингиз Айтматов, и Расул Гамзатов!.. Естественно, только в узких доверенных кругах. Но слухи до старпома все же доходили, и он очень хотел узнать автора этих «погонял».
Сидели мы как то в смене обеспечения. Старшим на борту как раз был Фатых Абдулович. Ну, старший помощник, как всегда, сидит у себя и время от времени вызывает по трансляции кого-нибудь для решения мелких служебных вопросов. А в это время, в каюте командира БЧ-5, был мелкий праздник – механик выдавал своим подчиненным «шило» для проведения ППО и ППР технических средств. Некоторые уже успели не только его получить, но и попробовать на вкус-не подделка ли? И в это время по трансляции раздается команда: «Мичману Акашину прибыть в каюту старшего помощника!» Старшина команды электриков, мичман Андрей Акашин был человеком веселым и словоохотливым. Но вызов поступил в тот неудачный момент, когда он только попробовал по одной, а впереди было самое главное – общий дележ! Раздосадованный, что его оторвали от такого нужного дела, закусывая на ходу, весь в мыслях где-то далеко, мичман ворвался в каюту старпома со словами: «Вызывали, Нурали Латыпович?» Здесь уже не врубился в ситуацию помощник: «Не понял! Кто?» Акашин растерялся. Поняв, что «сморозил фигню», он начал судорожно вспоминать в памяти настоящее имя и отчество старпома, но проклятая память отказала напрочь! В голове лишь вертелось одно… И мичман, понимая, что несет ерунду, вымолвил вопросительно: «Чингиз Айтматович?» Лицо старпома, и до того смуглое, сначала потемнело, потом покраснело и он задыхаясь выдохнул: «Кто? Повтори!» И здесь Акашин заорал: «Вспомнил! По вашему приказанию прибыл Расул Гамзатович!» Говорят, что ни до того, ни после никто не видел нашего старпома в такой ярости! Он наверняка просто задушил бы бедного мичмана, если бы догнал! Спасли Акашина, только быстрые ноги и плохое знание корабля страшим помощником, так как прибыл на борт недавно. Акашин просидел в помещении ВДГ (вспомогательных дизель-генераторов- С.Л.) до позднего вечера, пока Гисфулин не улегся спать! Да и потом еще неделю обегал старпома по противоположному борту…
А ведь старший помощник предупреждал, чтобы к нему мичманы обращались только по воинскому званию. Как в воду глядел!
А потом я перешел в Службу обработки информации без личного состава, без объектов заведования корабля, и имена последующих старпомов память особо не сохранила. Ибо наиболее полноценный контакт у старпома происходит с групманами («командиры групп» – жарг. – С. Л.)! Такова жизнь…
Стрельбы – дело серьезное
Апогей всей деятельности любого корабля – это, конечно, боевая служба! Собственно, находясь в базе, корабль только и делает, что готовится к очередному выходу в море! И подготовить огромный механизм к длительному плаванию дело серьезное, потому что включает целый ряд мероприятий.
Это и ремонт в заводе, и работа в разных полигонах, и размагничивание, и мерная миля, и радиодевиация, и задачи К-1, К-2, и флотская комиссия… Всего не перечислишь! Параллельно корабль доводит свои запасы топлива, масла, воды, продовольствия до полной нормы, численность экипажа до полных штатов. Короче, работы хватает!
Помню раз, при подготовке к боевой службе, должны мы были отработать в полигоне ракетные и артиллерийские стрельбы. На вооружении корабля стояла одна артиллерийская установка АК-630. Машина серьезная и, хотя калибр небольшой – всего 30 мм, но 6000 выстрелов в минуту – дело не шуточное, и 100 снарядов в секунду, что-то да значат. Кроме того, в комплект вооружения корабля входили переносные зенитные ракетные комплексы (ПЗРК) «Стрела-2М». (Это такая «труба» с ракетой внутри, предназначенная для поражения воздушных целей на малых высотах). Ракета мощная, быстрая и килограмм взрывчатого вещества внушает к ней особое уважение.
Тяпаем мы в полигон. За нами идет сторожевичок с ракетами-мишенями на борту. Погода прекрасная: безветренно, солнышко светит, море спокойное, что уже само по себе приятно. (Ведь погода на Севере не часто балует погожими деньками). Пришли. Корабли занимают назначенные позиции. Идут доклады о готовности боевых частей и служб к проведению ракетных пусков.
На палубе настройки первого яруса, в кормовой части корабля, стоит наш старпом Строков с ПЗРК на плече. Экипирован он по полной форме: в классической «канадке», в специальных очках, в шлеме с ларингофонами для прямой связи с главным командным пунктом (ГКП) корабля. Кроме него, на палубе – штатные расчеты ПЗРК-матросики, в количестве 15 человек, собранные чуть ли ни со всех кораблей бригады, и заведующий корабельным арсеналом. Конечно, если по уставу, то стрельбы должны были выполнять матросы-срочники, входившие в штатный расчет ПВО, согласно корабельному расписанию. Но дело это было новое и небезопасное. И Макарыч, не доверяя «салагам» по призыву, как офицер-артиллерист и профессионал, решил сделать это лично!
Звучит ревун: «Пуск!» И со сторожевика запускается первая ракета-мишень! Как пуля, взлетает она с корабля и стремительно растворяется в синеве северного неба. Старпом попытался поймать эту «заразу» в прицел (система полуавтоматическая), но то ли навыка не хватило, то ли рука дрогнула, но он произвел пуск слишком рано, не дождавшись заветного зуммера. Произошел хлопок, и ракета вылетела из тубуса.
Запустился маршевый двигатель, но «Стрела», вместо того, чтобы взмыть в голубые просторы летнего неба, вдруг как акула, нырнула в студеные воды Баренцева моря! У всех аж рты от удивления открылись! Вот те «на»… Ракета-торпеда! Сразу возник интерес, а куда же она вмажет? Весь расчет облепил стойки леерного ограждения, и даже Строков не удержался. Обстановка была не напряженная, со смешками и прибаутками. Как вдруг, в восьми кабельтовых от нас, эта «падлюка» вынырнула из воды и с диким ревом понеслась прямо на наш корабль! Растерялись все, кроме старпома. Глотка у него была луженая, и он так рявкнул: «Ложись!» на весь Кольский залив, что народ бросился врассыпную, не разбирая дороги, прячась кто куда: кто за вьюшку, кто за лебедку, кто за мощную спину старшего помощника… А один старшина в горячке сиганул в открытый верхний люк корабельного камбуза, свалившись, в буквальном смысле этого слова, на головы коков, которые полном ходом варганили обед. Кокам повезло, так как на них он не упал, но не повезло старшине, потому как он угодил аккурат в большой корабельный котел с кипящей картошкой! Здесь уже началась местная спасательная операция по его эвакуации, ибо была вероятность приготовить не только картофельное пюре, но и готовый «флотский гуляш». Ввиду того, что все слова старпома напрямую транслировались и на ходовой мостик, от зычной команды Михаила Макарыча, залегла и вся ходовая рубка в лице командира корабля, офицеров штаба, вахтенного офицера и вахтенного рулевого. Даже штурманы, находившиеся в соседнем помещении, нырнули вниз под мощную защиту корабельного автопрокладчика!