Сны, приходившие к нему в юности, снова стали еженощными спутниками Шарля. Неожиданно для самого себя, он осознал, что героиня этих снов очаровала его настолько, что Доуэл решил отыскать ее во что бы то ни стало. В ту же ночь ему приснился последний сон о рыжеволосой, сон, в котором он узнал, где ее искать…
– Ты много времени проводишь на берегу, вдруг кто-то из местных тебя увидит?! – как-то за ужином сказал старик-смотритель.
– И что с того? – безразличным тоном спросила Азалия. – Теперь мне не страшны крики глупой толпы!
– Помни о том, что именно «крики глупой толпы» отправили твою мать на костер инквизиции. Тебе следует быть осторожнее, если не хочешь повторить ее судьбу.
– Я не боюсь костра! К тому же я скоро уеду отсюда – климат Барбадоса мне вреден… Ветер поет мне о черном нефе под бордовыми, точно кровь, парусами… И о черноволосом капитане. Его имя – Шарль. Он, как и я… другой…
– И все же будь, пожалуйста, осторожнее. Не очень-то верю сказкам.
– Это не сказки! Ты просто глух!
– Может быть…
Предсказание Азалии сбылось… Черный неф под кроваво-багровыми парусами вошел в бухту у маяка. Такая крупная «рыба» была здесь впервые за много – много лет, но та ночь была особой. Три пиратских десанта, с трех кораблей вычистили остров, стерев с лица земли и городок, и поселок. «Паруса наших кораблей выгорели на солнце и нам нужна свежая кровь, чтобы вновь покрасить их!» – шутил черноволосый капитан флагмана. Ночь осветилась заревом пожаров, а восход окрасился кровью, ее
В ответ Доуэл рывком поднялся на ноги и, вплотную подойдя к Кити, взял девушку за подбородок. – Послушай меня, детка! Наэль, конечно, поступил глупо, и эта ошибка может слишком дорого ему обойтись, – свистящим шёпотом по-испански произнёс штурман, глядя ей в глаза.
было пролито столько, что хватило не только на покраску парусов нефов, но и неба до самого горизонта. Богатой добычей были набиты трюмы «Феэсфл» и «Энер» – черных лебедей и самого флагмана – «Вандерера».
Старик – смотритель со страху не спал всю ночь, с минуты на минуту ожидая гостей. Они явились на рассвете, громко и требовательно постучав в дверь его домика, прилепившегося к стене маяка, как гнездо ласточки к утесу.
– Хозяин! – зычно крикнул капитан, едва переступив порог дома.
Старик почел за лучшее не скрываться от незваных гостей. Он вышел к ним в ночном колпаке, рубахе и со свечой в руке.
– Что ты можешь предложить в обмен на свою никчемную жизнь? – грубо спросил его пират.
– Только искусство врачевателя, – смиренно ответил старик – смотритель.
– У меня на борту уже есть … – Шарль (а это был именно он) ошарашено замолчал, увидев за спиной смотрителя в дверном проеме девушку. У нее были золотые волосы и пронзительный взгляд глаз цвета океанской воды. Отстранив старика рукой, пират стремительно приблизился к незнакомке и, глядя ей в глаза, полушепотом спросил: «Ты – Азалия Кондор, дочь цыганки?!» Она кивнула в ответ. Он замер на месте.
– Я видел тебя во снах… Азалия. Ты поедешь со мной! – сказал он, изучающе глядя на рыжеволосую. И добавил, обращаясь к старпому: – Мистер Костон, обыщите дом!
– Зачем, Шарль? У нас ничего нет! – испуганно вмешалась девушка, но пират будто бы не слышал. Бесцеремонно взяв ее за руку, потянул за собой к выходу; когда она начала сопротивляться, закинул на плечо и понес, крепко держа за ноги и не обращая внимания на удары девичьих кулачков по спине.
***
Азалия лежала ничком на койке в капитанской каюте «Вандерера», третий день, отказываясь от пищи и воды; никого не слыша и не видя; беспрестанно оплакивая свое прошлое – разграбление родного городка и смерть своего учителя. «Какой же дурой я была, когда ожидала прихода этих демоном с нетерпением! – мысленно ругала себя Азалия. – Они способны приносить лишь смерть и слезы! Будь они прокляты! И я вместе с ними!»
Вдруг голоса за тонкой перегородкой, отделяющей койку от остальной каюты капитана, привлекли внимание рыжеволосой. Там спорили двое мужчин. Голос одного из них она узнала сразу же: Шарль Доуэл – ее личный демон, ее черноглазое проклятие. Второй был ей незнаком, но сразу же привлек ее внимание силой, звучащей в нем.
– Мне надоело спорить с тобой, Абель. Довольствуйся моим ответом и не требуй никаких объяснений!
– А я не верю тебе, Шарль Доуэл, и буду требовать объяснений до тех пор, пока ты не предоставишь их! Или пока Морис не поручится за тебя! А до того момента, Король Братства, коим я являюсь, волен поступать так, как ему заблагорассудится.
– Почему?.. Почему ты не веришь мне?!
– Потому что людям не дано слышать голоса Богов…
– Но я слышу! Боги или демоны… говорят со мной. И я не один такой. Ты помнишь, я рассказывал тебе о своих снах?
– О рыжеволосой?.. Шарль, прости, но…
– Я нашел ее! Она здесь!
Девушка услышала шаги пирата и вскоре почувствовала тяжелую мужскую ладонь на собственном плече. Рыжеволосая резко подняла голову и в упор посмотрела на бандита.
– Я ничего ему не скажу! Ничего, слышишь?! Ты – бандит и убийца, которому нет прощения! Разве ты не слышишь, как Океан и Ветер – древние Боги этой земли – проклинают тебя, Шарль Доуэл?! Неужели, грохот пушек и крики жертв так оглушили тебя?!. Я однажды уже взяла на себя грех, проклянув мальчишку, бросавшего в меня камни и называвшего ведьмой… Я ничего ему не скажу… ничего!
– Ты сказала достаточно! – криво улыбнулся Доуэл. И он покинул закуток, служивший спальней.
Ошеломленная его ответом, Азалия, закрыв лицо ладонями, снова повалилась на постель. Дальнейшего разговора пиратов она не слышала.
В следующий раз из забытья ее снова вывел голос Шарля. Войдя за перегородку, он тронул ее за плечо со словами: «Встань и иди умойся. Нам пора. А если ты не пойдешь сама, я снова понесу тебя на плече, но на этот раз свое платье ты оставишь здесь!»
Рыжеволосая испуганно посмотрела на пирата, но подчинилась. Пока она умывалась и расчесывала свои длинные золотые волосы, он ждал ее у дверей. Когда она закончила свой туалет, он еще раз окинул ее стан оценивающим взглядом и, вдруг резко изменившись в лице, произнес: «Прости меня… за… все». И опустил взгляд. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, девушка приблизилась к нему, ласково положила руки ему на плечи и спросила тихо: «Почему?»
– Я – бандит и убийца, но… судьба наказала меня тяжким бременем, нести которое я не в силах. Ты угадала, говоря, что грохот пушек и крики жертв оглушают меня. В бою я ничего не слышу… ничего из того, что дано слышать лишь нам с тобой… Поэтому… я не хотел убивать его. Правда. Мне нужна была лишь ты. Я много раз видел тебя в своих снах, еще в юности и потом, на протяжении многих лет моей жизни… Я знаю о тебе все… и верил, что ты поможешь мне… не слышать всего этого, потому что это выше моих сил.
Рыжеволосая не успела ответить, дверь в каюту внезапно распахнулась, пропуская молодого человека. Азалия сразу же узнала его по голосу – это был Абель.
– Доуэл, я … – слова замерли у него на губах при виде Азалии.
– Мы уже идем, – сухо ответил Шарль на вопросительный взгляд друга.
– Простите, капитан. Это я виновата, что мы… так долго, – вдруг произнесла Азалия, смело глядя в глаза Абелю.
– Ничего страшного, – улыбнулся тот, протягивая девушке руку с предложением проводить ее. Она улыбнулась в ответ, опираясь на руку Короля и покидая капитанскую каюту нефа.
В тот душный вечер друзья собрались на квартердеке «Вандерера», удобно расположившись в креслах с высокими спинками и наслаждаясь хорошим табаком, испанской сангрией высшего качества и неспешным ходом корабля. Именно тогда Азалия познакомилась не только с третьим главарем Братства – Морисом Фангом, но и ещё с одним загадочным капитаном – близким другом Короля, Уайтом Фоксом. Будучи альбиносом от рождения, он вполне оправдывал свое имя, во-первых, а во-вторых, он оправдывал его своей молчаливостью. В тот вечер капитаны развлекались распространенной в то время игрой в качито. И хотя ставки были не шуточными, пираты веселились вовсю. Одному Шарлю в тот вечер не везло. Он проиграл немало денег и, вконец войдя в азарт, решил играть до последнего в надежде «сорвать банк». Его поддержали Морис Фанг, любивший игру больше собственной жизни, и Уайт Фокс, тоже надеявшийся отыграть свое.