– Дальше.
– Идем дальше. Коровы. Какой нормальный эльф будет выпасать их у себя во дворе? Они только что забрели, ибо вокруг чисто. За день весь двор загадят. У меня дома скарабей живёт – ну, ты помнишь, наследник Хепри, 743-й потомок по линии Солнца. Так мои зaколeбались за ним чистить! Катает свои шары по всем этажам! И где только находит!
– Известно, где, – хохотнул РAN.
– Нет-нет, после той статьи в «Ланцете» у нас с отходами биопсии стало строго, ты же знаешь. Всё моментально утилизируется нано-фагами и вместе с ними распыляется на электроны, которые поглощаются ящиком Теслы и трансформируются в анти-материю. А уж куда она потом транслируется – этого, думаю, и сам Тесла не знал.
DEMO ловким движением мизинца вскрыл упаковку, осторожно принюхался и, брезгливо сморщившись, поставил на бортик. Спиралеобразный фрагмент орнамента, украшавшего края бассейна, беззвучно раскрылся и проглотил коробку.
– Разумеется, внутри тоже дерьмо, – вёл дальше DEMO. – Характерный запах сероводорода. Пить, естественно, невозможно. Но эльф хавает, благодаря рекламе, дабы покорно сраться с утра до полудня и с вечера до утра. Эльфу ведь очень важно хорошенько подрыстать. В этом ему чудится залог здоровья.
– Более-менее приличное и вкусное молоко, – сказал DEMO, возвращаясь к беседе, – то, которое мне с тибетского пастбища шлют. Мастодонтовое.
– Заполярный филиал подсуетился?
– Ага. Провели гематрию с биомассой, надули самочку, осеменили, прогнали сквозь ускоренный курс айургии, и на следующий день она уже топала по лхасской травке. Я теперь каждое утро из карманного телепорта пакет парного достаю, такой – хопа! – впитал и полетел окучивать. Лепота!
– В Тибете я не был и вряд ли побываю. – рассудительно промолвил РAN. – Я сейчас на «Чебаркульское aфигенское» подсел. Чебаркульцы насобачились доить крыс-фрейлин из свиты богини Карни Маты. Специально к индусам в крысиный храм бригаду засылали на стажировку.
DEMO поправил шапку и лукаво улыбнулся.
– Это у них завод, на который «метеорит» упал?
– Упал только фрагмент, с кулак размером. – ответил РAN. – Собственно, кулак и упал – всё, что осталось от статуи богини. Основная масса над Челябинском рванула. Я им сказал: «Это вас, чебаркулята, Карна-Мама о чем-то предупредила». Или пригрозила.
– Предупредила, видать, о том, что нехрен её фрейлин за титьки лапать. Пейте свой Вимм-Биль-Дан, твари!
– Кстати, о них, – усмехнулся РAN. – Которые как раз и делают эльфийское фуфло, о котором мы судили. Знаешь, как появилось это название? Мне JEAR рассказывал, что эльфы, которые просекли, что на молочной теме можно замутить жлобизнес, однажды набухались под горелое мясо. Завели речь про спорт, а именно про вечно налитого теннисиста ELTSа. И по пьяни никто не мог выговорить название лондонского пригорода, где проводят всемирно известный теннисный турнир. Получалось что-то, типа, Ублюдон или Выблядон, а то и ещё хуже. Короче, все над этим поржали и решили назвать свою компанию набором звуков, издаваемых самым пьяным эльфом.
– Ладно, – сказал DEMO, поднимаясь. – Пойдём, брат, Буряка встречать.
– Идём, – охотно согласился PAN. – Всё равно воскресенье, других дел не предвидится.
– А вот и не угадал, – сказал DEMO, радостно улыбаясь. – Когда после всех церемоний Буряк, как обычно, свалит на Алтай – шушукаться со своим любимым шаманом – нам с тобой предстоит поскрипеть извилинами, дружище.
PAN вопросительно приподнял бровь.
– Сегодня мне и тебе на стол легло по экземпляру доклада от директора Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования. Свой я уже пролистал.
– И от чего на сей раз предостерегает наш обер-Нострадамус?
– Напротив, настоятельно советует – обратить пристальное внимание на одного эльфа из-под Киева. Центр несколько лет вёл поиски кандидатов на должности «глашатая эпохи» и «рупора поколения». Так вот, футуристический анализ почти полутора миллиардов сетевых текстов указал на эту особь. Совпадение ключевых критериев, причём по обеим позициям, потрясающее – 99,9%.
– Локация?
– Я ж говорю, откуда-то из-под Киева. Чернигов, по-моему.
– Это там, где у нас подземные архивы? Хм, занятно. Имя?
– Шахов.
– Почему не Матов? Шучу. И то и другое ерунда. Нужен звучный псевдоним, чтобы по всем трём позициям эльфов сразу прошило. Типа Орландо Бар-Борисович Мегатрон или там Султан Магомаевич Атлантов-Мамонтов…
– Нотки среднеазиатской магии – да, подходяще, только нужно ёмче и экстремальнее. К примеру, Амбал Цэдэнбал!
– Да хоть Болт-Бруевич! Суть в другом, ты же знаешь.
– Знаю, только нам сперва его рассказки надо прочесть и вердикт вынести.
– Ну, почитаем. Что он там сочиняет?
– О нас с тобой, например.
Брови РANа удивлённо подпрыгнули.
– Вот как? Процент достоверности?
– Я же говорил – 99 и 9.
РAN на миг задумался, затем сказал:
– Так, сейчас идём смотрим, что привёз Буряк Обамыч, а потом быстренько телепортом ко мне на Фишт, в «Лунную поляну». Надо спокойно сесть и всё внимательно перечитать. Хренасе, про нас он сочиняет! Обалдеть, мля!..
– Очнись! Открой глаза! – прозвучал где-то далеко голос Кота. – Быстро на выход! На выход, юнга!
Картинка с трансляцией из Пандемониума потускнела. С краёв её начало затягивать затемнение, как бывает у финального кинокадра перед появлением слов «Конец фильма». PAN и DEMO синхронно повернули в мою сторону головы, увенчанные остроконечными шапками. Наблюдаемое замигало, уменьшилось и, как сказал персонаж классика украинской драматургии периода размытого социализма, покрылось неизвестным мраком…
Зелёный что-то кричал, хлопал меня по щекам, тормошил, как тряпичную куклу. Я постепенно пришёл в чувство.
– Как ты? – спросил Зелёный.
– Нормально…
– Точно?
Я кивнул.
– Что видел?
Я неопределённо махнул рукой.
– Перевод не требуется?
– Какой перевод?
– С абсурдного. На язык привычных кодов и символов. В теневых Арканах арканавты иногда видят не те константы и сочетания структур, которые им понятны и знакомы с детства, а некие конструкты, трудно поддающиеся описанию.
– Нет, дядя Олег. Требуется другой перевод, алхимический. Из эстетики отвратного в мочу и хорошее настроение.
– Понимаю.
Колокольников налил в пивные бокалы сначала из фиолетовой колбы, затем примерно в равных долях плеснул «Альминской долины», спирта…
– Понемногу, маленькими глотками. Это поможет полностью выйти из того пространства, собрав в картину личности мелкие пазлы, которыми ты мог наследить и ненароком обеспокоить тамошних постояльцев. Что насчёт тревожных моментов?
– Не то, чтобы… Скорее, некоторые неясности.
– Подробнее.
– Те двое… Как будто не из нашего времени. Говорили странно, по фамилии назвали, изучить хотели…
– Раньше с тобой ничего похожего не было?
– Ну, как сказать… Имела место одна ситуация. Не знаю, есть ли тут какая-то связь.
– Рассказывай…
– Случилось это сравнительно недавно: в 97-м году. Один ненавязчивый собутыльник решил привить мне идею о пользе практики Иисусовой молитвы. Про себя он говорил, что давно уже её практикует, правда, спецэффектов, описанных в мудрых книгах, пока не достиг.
От него я получил в подарок чётки и затёртое репринтное издание со старорежимными ерами, ятями и подчёркнутыми карандашом местами, где была описана техническая сторона таинства.
Долгое время рассказы приятеля нисколько меня не трогали. Но вот в некий прекрасный вечер, ближе к ночи, мне вдруг стало любопытно. А почему бы и нет? Решено! Сегодня же!
Начал в полночь, сидя спиной к стене, перебирая чётки, дыша определённым образом. Короче, всё по технологии. Сперва ничего особенного не происходило. Я сидел с закрытыми глазами, выполняя практику, в комнате царила кромешная тьма. Так прошло около десяти минут.