Скажи, в этом человеке может оказаться нечто такое, что ты мог бы предугадать?
– Не знаю, Джек. Черт побери, я его себе никак не представляю. Так можно нафантазировать неизвестно что, а потом искать то, чего нет. Ты с Блумом поговорил?
– Мы созванивались вчера вечером. Блум исключает у него суицидальные наклонности, Хаймлих того же мнения.
Блум пробыл на месте преступления всего несколько часов в первый же день, но и он, и Хаймлих располагают полным отчетом. На этой неделе Блум завязан с кандидатскими экзаменами. Шлет тебе привет. У тебя есть его чикагский телефон?
– Есть.
Грэхем тепло относился к доктору Алану Блуму.
Ему нравился этот низенький толстяк с печальными глазами, один из лучших судебных психиатров, а может быть, и самый лучший. Особенно Грэхем был благодарен Блуму за то, что тот никогда не проявлял к нему чисто профессионального интереса, хотя психиатры нередко принимают за своих пациентов все остальное человечество.
– Блум считает вполне вероятным, что Зубастый пария может подать нам какой‑нибудь сигнал, – сказал Крофорд, – например, написать записку.
– На стене спальни.
– И еще Блум сказал, что скорее всего у него есть физический недостаток, либо он убедил себя в том, что страдает физическим недостатком, поэтому Блум не советует возлагать на эту примету больших надежд. «Незачем представлять себе какое‑то пугало, чтобы потом тратить время на поиски химеры, Джек» – вот что он сказал дословно.
– Правильный подход.
– И все‑таки ты уже что‑то о нем знаешь, иначе как бы ты догадался, где нужно искать отпечаток, – настаивал Крофорд.
– Брось, Джек. Существует же явное доказательство: полоса пятен крови на стене. Не приписывай мне сверхъестественных возможностей.
– Но ему от нас не уйти. Ты согласен?
– Уверен. Так или иначе.
– Как это понимать?
– Обнаружим улики, которые существуют, но пока ускользнули от нашего внимания.
– А иначе?
– Он не остановится. Убийства будут продолжаться, пока осторожность его не притупится, и хозяин дома, разбуженный шумом, не пристрелит его первый.
– Ты не оставляешь нам других возможностей?
– А ты думаешь, я опознаю его в толпе, что ли? Этот Зубастый пария будет убивать до тех пор, пока мы не поумнеем, либо пока нам не улыбнется фортуна. А так это может продолжаться вечно.
– Но почему ты так уверен?
– Он вошел во вкус.
– Я же говорил, ты о нем что‑то знаешь.
Грэхем молчал, пока они не вышли на улицу. На прощанье он сказал Крофорду:
– Подождем до следующего полнолуния. Тогда и увидим, что я о нем знаю.
Грэхем вернулся в гостиницу, где проспал два с половиной часа. Проснулся он к полудню, принял душ, заказал в номер кофе и сэндвич. Настало время заняться делом Джекоби из Бирмингема. Он протер свои очки для чтения и устроился с объемистой папкой у окна. Первые несколько минут, пока он только входил в материал, все вокруг отвлекало его, он поднимал голову от страницы при каждом звуке из коридора. Но прошло немного времени, и окружающий мир перестал для него существовать. Он с головой ушел в чтение.
Официант постучал в дверь, подождал немного и постучал еще. Не получив ответа, оставил поднос возле двери и сам подписал счет.
Глава 4
Хойт Льюис, контролер компании «Электросети Джорджии», остановил свой фургон под развесистым деревом в глубине переулка и пристроился позавтракать в кабине. Тоскливо открывать пакет с едой, который сам же себе и собрал. Все известно заранее – ни тебе записки, ни приятного сюрприза.
Он уже доедал сэндвич, когда над ухом раздался громовой голос:
– В этом месяце у меня, наверно, нагорело долларов на тысячу, не меньше, так, по‑вашему?
Льюис повернул голову.