– Прекрасная кандидатура, – одобрил Тон Мракович. – Злобная, мстительная девочка.
– Хорошо. Хорошо. Великолепная родословная. Мать – ведьма, отец – леший, дед – неизвестен… – продолжила Летучая. – Бабушка – Кикимора Болотная. Все подтверждено документами.
– Я в курсе. Так в чем дело?
– Есть еще один нюанс.
– Ой, не люблю я твои нюансы.
– Баба-Яга тоже претендует на черные бантики.
– Тоже мне «нюанс», – отмахнулся Тон Мракович, – Баба Яга давно эмигрировала из тайги к зимнчкам, следовательно, не имеет права на бантики.
– Она выдвинула кандидатуру – свою внучку Ядигиду.
От такой новости Мракович пошел бродить по залу. Вернулся, сел на трон, стиснул кулаки.
Летучая ждала. Говорить без разрешения она не смела. Это все-таки Тон Мракович, а не какой-нибудь там Чертополох.
Время шло, Великий молчал.
И Летучая решилась:
– Кхе – кхе…
Тон Мракович встрепенулся.
– Ядигида, говоришь?
– У нее тоже прекрасные данные.
– Да, да, – согласился Тон Мракович. – Эта оторва похлеще Кикириллы будет. Я слышал, у неe в роду даже Кощей Бессмертный имеется.
– Яга пока документы не предоставила, но намекнула.
– Опасная новость. Очень опасная, – задумчиво бубнил Великий. – Послушай, а нельзя эту кандидатуру как-нибудь обойти, задвинуть?
– Да вы что! – искренне удивилась мышь. – У Яги огромная сила, вы не хуже меня знаете. Отомстит по полной программе. Да и потом, всe должно быть справедливо, вы сами так говорили. Победить должен самый-самый…
– Самый-самый, да… Жаль… – Тон Мракович глянул на Летучую искоса, покачал головой. – Что-то я растерялся от твоей новости. Думал, все будет проще. Ладно, объявим тендер, выясним, что Кикирилла лучшая, и вручим ей семьдесят семь черных бантиков. Воспитание великолепное, зимняков ненавидит, детей обижает, стариков пугает. Все как надо.
– Может, Великий, оно и лучше, если на чeрные бантики претендует и Ядигида? Может, вреднее ее вряд ли сыщешь.
– Ты думаешь?
Тон Мракович от всех этих новостей устал. Думать не хотелось. В последние годы тяжело стало удерживать порядок в тайге. Слишком много посягательств со стороны зимняков. Пришлось обратиться за помощью к волшебным силам. По просьбе Тона Мраковича паук сплел семьдесят семь черных бантов, которые позволяют безнаказанно творить черные дела.
– Заседание завтра утром, – напомнила Летучая Великому и вставила в уши наушники. Ей страсть как хотелось дослушать новый альбом группы «Цветные мыши».
– Баба Яга точно приехала?
Тон Мракович еще на что-то надеялся.
– Попрошу Крапиву проверить, – сказала Летучая, покачиваясь в ритм музыки.
Глава 4
Мечта Брим-Бома
Моросящий дождь принес облегчение Кикирилле. Она слизнула с губ капли дождя и завистливым взглядом проводила дикую утку, которая с криком пролетела мимо и пропала в тумане. Мысль о предстоящем экзамене не давала покоя. И чем больше она об этом думала, тем больше боялась.
Раздался негромкий звук – это треснула в густой траве ветка, на которую наступила бабушка. Она шла следом и напутствовала:
– Не опозорь семью. Ты должна стать злой, вредной, крикливой, как я.
Кикирилла остановилась. Бабушка обошла ее, с восторгом глядя на внучку, словно уже примеряла к ее голове семьдесят семь бантиков. Вот так они и стояли, и смотрели друг на друга.
«Жесть! – подумала Кикирилла. – Скоро у меня начнется совсем другая жизнь. Стану мучить зимняков налево и направо. Незлодеев тоже буду мучить! Вот какая я стану! Все будут разбегаться от меня с громким топотом!». Кикирилла отчетливо услышала топот, который становился все громче и громче. И тут она поняла – это бьется ее сердце. Кикирилла даже испугалась, что бабушка услышит.
– Мне кажется, или я это слышу? – Кикимора Болотная прислушалась. – Вроде как стреляют?
– Это я, – призналась Кикирилла.
Бабушка удивилась.
– Стреляешь?
– Боюсь! Сердце колотится.
Бабушка уставилась на внучку.
– Сердце?! У Кикимор нет сердца!
– У меня есть…
– Замолчи! Сейчас же замолчи!
Кикирилла покраснела и смутилась. Краснеть надо отвыкать, а привыкать зеленеть. Кикиморам Болотным положено зеленеть.
– Между прочим, купила новую шапку горгоны, – Кикимора Болотная в поисках сумки похлопала себя по бокам. Сумка на длинном ремне из осоки висела за спиной. Перетянула ее на живот и вынула шапку, примерила. Змеи зашевелились, раскрыли пасти.
– Ничего себе! – растерялась Кикирилла.
Хотя лицо Кикиморы Болотной окружал венок змей, сама старушка выглядела счастливой. Шапка стала сползать набок – очень медленно, но неуклонно. Змеи пытались ее уравновесить.
В школе Кикириллу учили, как обращаться со змеями горгоны. Главное, не бояться, не питать их своим страхом. Но этого, конечно, мало. Учительница Жаба-Ужаба сначала угостила учеников специальным антизмеиным снадобьем. Эта прививка ну очень невкусная. К красной глине добавлялась зола, перетертая змеиная чешуя и помет белки, которую укусила гадюка. Потом все это перемешивалось, взбалтывалось, три недели настаивалось на дне болота и долго томилось в печи.
Кикирилла, конечно, понимала, что опасности нет, но шапка сползала все ниже, а змеи извивались все яростнее. Бабушка пригнула голову и громко крикнула:
– Ам!
Кикирилла от неожиданности подскочила на месте, чем вызвала у бабушки приступ смеха.
Кикирилла разозлилась:
– Прикалываешся? Леший тебя побери!
– Ладно, будем считать, шутка не удалась, – примирительно кивнула Кикимора Болотная. – Хотела, чтобы ты немного расслабилась, а то ходишь, будто замороженная. Слушай, давай превращусь в тебя и пойду на экзамен? Уж я-то точно не завалю.
– Сама справлюсь, – отказалась Кикирилла.
– Уверена? – и бабушка вдруг надела шапку на голову внучки.
Раздвоенный змеиный язык завибрировал, потянулся к Кикирилле. Она вспомнила, чему учила ее Жаба-Ужаба, и щелкнула самую крупную змею по лбу. Змея вздрогнула, зашипела от обиды. Другие змеи как будто выстрелили вверх, из их пастей посыпались острые жгучие искры.
«Это что-то новенькое», – удивилась Кикирилла.
Бам-с! Бам-с! Бам-с! – Одной, второй, третьей.
От щелчков змеи все уменьшались и уменьшались, словно от них отрезали по кусочку.
Одна змея все-таки стрельнула ядом и попала на зеленый шарф. Кикирилла потянулась к ней – хотела завязать в узел. Уловив настроение внучки, бабушка сняла с нее шапку и вернула в сумку.
– Вещь не порть. – Она пытливо уставилась на Кикириллу. – Совсем не страшно?
– Теперь пятно останется.
Кикирилла ошиблась, яд прожег шарф насквозь.
– Ты храбрее меня, – обрадовалась Кикимора Болотная. – Я в своe время от этой шапочки визжала от страха. Представляю, какая получится гремучая смесь, если ты ещe и черные бантики получишь. Тебе и Тон Мракович нипочeм будет.
С этой змеиной шапкой Кикирилла напрочь забыла о бантиках. Вот так бабуля – отвлекла ее от тревожных мыслей.
– Бабушка, а у меня будет нос крючком?
– Обязательно. И ещe трeхслойная бородавка на подбородке. И волосы, как истeртая мочалка. Главное, запомни – тебе нельзя делать добрые дела. Ни большие, ни маленькие. Это очень важно. Запомнила? И постарайся понравиться Мраковичу. Будь капризной, нервной, обязательно забудь поздороваться.
Кикимора Болотная подпрыгнула, сорвала с берeзы черный нарост чаги. Переломила пополам, откусила.
– Фу! С-солонющий, – она сморщилась, но гриб не выплюнула, стала медленно пережевывать.
Кикирилла осторожно взглянула на бабушку. Она надеялась, что нарост еще не созрел, а то бабушка начнет долго и утомительно вспоминать о былой жизни.
– …Сначала, дорогая моя, я жила в доме у мельника…
Началось! Сто миллионов раз она все это слышала.
– …Ох и баловница я была… жене мельника косы путала, детей щекотала, курам перья дeргала…
Сейчас заплачет! Кикирилла не ошиблась. Бабушка утерла слезу, высморкалась в подол платья из болотной осоки: