– Это еще почему? Коридор пуст…
– Пока да, – с нехорошей усмешкой согласился мужчина и снова закашлялся.
– А что может … – начала было Маша.
Не дав ей договорить, «Тургенев» неловко полез рукой под одеяло, болезненно поморщился и протянул девушке слегка измазанную кровью серебристую капсулу с USB-разъемом. Веки его закрылись, по экрану, сменив зигзагообразную, поползла прямая. Взвыла сигнализация.
Выхватив флешку из безвольно упавшей руки, Маша беспомощно оглянулась.
– Уходим! – Артем дернул ее за рукав, потащил к двери.
Сжимая в кулаке флешку, она неуклюже вывалилась вслед за ним в коридор. Из-за угла, со стороны сестринского поста, показалась озабоченная медсестра и заспешила к палате. От ее взора не укрылась странная парочка, быстрым шагом направляющаяся к лестнице. Впрочем, это была не «Галочка», окликать врача и посетительницу она не стала.
– —
Зашумел лифт.
– Туда, быстро! – Артем пихнул девушку к пустующему сестринскому посту. – Спрячься!
Она нырнула за широкую стойку, вжалась в нее лопатками.
– Если оба выкрутимся, встречаемся в «Дедушке-фрегате». На Балтийской, знаешь? – скороговоркой выпалил Артем.
– Найду!
Не слишком торопясь и громко топая, он устремился прочь. Разошлись створки лифта. Быстрые шаги нескольких человек, отрывистые указания, писк приборов, ощущение страха и присутствие смерти совсем рядом.
– Вон он!
– Уходит! На лестницу, живо!
– Третий и первый в палату!
Маша осторожно выглянула. Один остался в коридоре, но смотрел, к счастью, в другую сторону. Короткая стрижка, костюм, галстук, рация. Не хватало только пистолета, впрочем, возможно он и спрятан где-то под пиджаком. Стараясь не дышать, она отползла на прежнее место и крепко зажмурилась. Вспомнила про телефон, бесшумно достала его из сумочки и выключила. Убрала вместе с флешкой на самое дно.
Они его охраняют или стерегут? Или и то, и другое?
«Что же за глупость такая? Как в третьесортном боевике, право слово», – подумалось вяло.
Одна минута, две, пять. У костюма в коридоре ожила рация.
– Он ушел на чердак, перекрыть выход со второй лестницы! Пятый!
– Иду.
Снова зашуршали створки лифта. Открылись. Закрылись. Маша выдохнула, медленно выпрямилась, отряхнула колени, поправила платье и не торопясь направилась к лестнице. На секунду мелькнула мысль, не безопаснее ли будет отсидеться у мамы?.. Но вдруг там всех будут обыскивать? Нет, лучше уйти сразу.
В вестибюле царила суета, слышались возмущенные крики. У выхода костюмы с рациями проверяли всех выходящих специальными, похожими на металлоискатели приборами. Медперсонал опасливо жался по углам и не решался возразить.
Маша отступила обратно к лестнице, в отчаянии оглянулась… черный тошнотворный смерч раскрутился в обратную сторону, постепенно уменьшился и замедлился, сделался просто отверстием в ушном туннеле ее спутника.
– —
… – Ты чего?
Она мягко стукнулась носом о его плечо и пришла в себя.
– Ты… Артем, – шепнула пересохшими губами.
– Слава тебе господи, вспомнила!
– Не все. Я вспомнила маму и больницу… и «Тургенева». И охрану. А куда дела флешку, не помню.
– Час от часу не легче, – он вздохнул. – Может, тебя стукнуть? Или напугать как следует?
– И это предлагает врач?
– Позволю себе напомнить, я не психолог и не невролог. Я – отоларинголог.
– Как тебе удалось от них уйти?
– Через чердак на крышу, мы там обычно курим, затем перебрался на соседний корпус, у них стена общая. Переоделся в припрятанное заранее, спустился вниз… одним словом, Элвис успешно покинул здание.
– Ты просто герой… и куда мы теперь?
– Не к тебе и не ко мне. В идеале – куда-то, где никому не придет в голову нас искать. У тебя есть наличка?
– Рублей триста.
– У меня пятьсот. Немного, учитывая полностью туманные перспективы. Сколько нам предстоит зависать на нелегальном положении никакой ясности нет, а охотятся за нами, похоже, серьезные люди.
– За тобой.
Он хмыкнул.
– Твоя мама лежит в больнице, в которой я работаю, а «Тургенев» отдал концы. Нас вместе видела медсестра. Мы оказались за одним столиком в кафе на другом конце города. Как думаешь, сколько времени у них уйдет на привязку твоей личности к моей?
Маша тяжело вздохнула.
– Ночные клубы, кино и гостиницы, учитывая нашу финансовую несостоятельность, отпадают. В центр не стоит соваться, там слишком много камер. Что остается?
– Вокзалы?
– Тоже камеры. И полиция на каждом шагу. Стоп, кажется я знаю. Немного рискованно, но… выходим!
– —
К больнице они подошли в первом часу ночи. Призрачные тополя шелестели в темноте, лужи таинственно поблескивали, скрывая истинную глубину от доверчивых прохожих. Доверчивых… доверчивых?
– Погоди, – Маша внезапно остановилась, и Артем едва не налетел на нее. – Что мы делаем? Здесь ведь тоже камеры!
– Камеры. Только по этому фасаду ни одна не работает.
– Какая осведомленность! – фыркнула Маша. – Эй, погоди, ты куда? Дверь же там, рядом с клумбой!
– Если воспользоваться карточкой, на пост охраны поступит сигнал. Оно нам надо? Зато бабе Клаве вечно кажется, что в подсобке душно.
Артем залез на приступочек под небольшим окном, выпрямился во весь рост, сунул руку в форточку по плечо и принялся энергично дергать шпингалет. Через несколько минут рама подалась, парень едва не упал, но удержался. Протянул Маше руку:
– Забирайся! Эй, чего смешного?
– У тебя сегодня оконный день.
– Не поверишь, но это уже третье. С крыши на чердак я тоже через окно уходил.
– Боги!..
– Слабоумие и отвага – девиз бурундуков. Слушай, хорош ржать. Ща нас здесь застукают, мало не покажется!
– И куда дальше? – придушенным от нервного смеха голосом поинтересовалась Маша, слезая с подоконника. Рассмотреть обстановку подсобки в скудном свете уличного фонаря не представлялось возможным.
– Пока никуда. Помещение заперто снаружи бдительной бабой Клавой. В наличие должна быть табуретка для дамы. И раковина. Ща найдем.
– А как же ты?
– Я не гордый, на полу посижу.
Когда прихваченные по дороге сосиски в тесте и кола кончились, Артем тщательно свернул в кулек остатки трапезы и сунул в карман.
– На всякий случай не будем оставлять явственных следов, – ответил он на непонимающий Машин взгляд. – Итак, давай прикинем, что нам делать и в каком порядке.
– Искать флешку?
Куда же она ее дела? Куда?! Спустила в унитаз? Нет, вряд ли. Такие поступки не в ее характере. А может, нашла в больнице компьютер и просмотрела содержимое прямо здесь? А затем уничтожила источник проблем? Может, именно поэтому и потеряла память? Но погоня и травля продолжаются. Значит, или таинственный пациент соврал, или флешка до сих пор не просмотрена и где-то дожидается своего часа. Лучше бы «Тургенев» говорил правду…
– Интересно, как ты это себе представляешь?
– Никак пока… но я тут подумала, если вернулась часть памяти, может вернуться и остальное.
– А может и нет.
– Может.
– Значит, надеемся на лучшее, а готовимся… ну, сама понимаешь. Для начала попытаемся по минутам восстановить твои перемещения от больницы до кафе.
– Так, что я помню… Мы зашли к нему в палату приблизительно в четверть пятого и пробыли там…
– Минут двадцать.
– Да, около того.
– За стойкой ты пряталась…
– Минут пять – семь. Затем спустилась вниз.
– То есть где-то без пятнадцати пять ты оказалась в вестибюле.
– Вероятно, я на часы не смотрела.
– И дальше ты ничего не помнишь.
Она потерянно кивнула.
– Я там потопталась, пошла обратно к лестнице и… все. Темнота и тишина.
– Может, тебя по голове стукнули и флешку отобрали?
– Может. Только я этого совсем не помню. И зачем-то же за нами продолжают охотиться?
– Ладно, попробуем с другого конца. В кафе ты появилась в половине седьмого.
– Откуда дровишки? В полиции сказали, ты пришел позже.
– Я прятался неподалеку от входа, проверял, не привела ли ты хвост.
– Ну, кто-то из нас его точно привел.
– По всей видимости, я. Тебя на тот момент вряд ли кто-то подозревал. Уж если даже в полиции всего два часа продержали и отпустили…