– Иными словами, проколов пока не случалось?
– Судя по вашей интонации, вы разочарованы, – вновь вмешался в разговор укоризненный баритон. – Боитесь, что статья получится слишком положительной? Читатель заскучает, решит, что она проплачена?
– Ил!
– Владислав Евгеньевич, вы зря переживаете. Наш гость не обиделся. Напротив, ему интересны не только ваши, но и мои реакции.
Журналист расхохотался:
– Десятка за профессионализм!
– Он такой, какой есть, – смущенно развел руками хозяин кабинета. – Иногда излишне прямолинеен и циничен, как любой врач. Еще вопросы?
– После пробуждения пациентов не огорчает контраст между реальным миром и виртуалкой?
– Вначале да. Затем, в процессе реабилитации, сюжеты сеансов постепенно приближаются к реальности, пока полностью с ней не сольются.
– В чем же смысл?
– За время лечения пациент начинает видеть проблемы под другими углами и воспринимать случившееся с ним совершенно с иной точки зрения. Он в каком-то смысле «отдыхает» от свалившихся на него несчастий и обстоятельств. Набирается новых психофизических сил и возвращается в общество другим человеком. Если позволяют обстоятельства, пациент обучается абстрагироваться от свалившихся несчастий, обзаводится новыми увлечениями и интересами и продолжает жить дальше. Если не позволяют – во всеоружии встречает то, что произошло с ним в реальности, отыскав в процессе лечения оптимальные пути решения проблемы.
– А вашей сегодняшней пациентке помогает…
– Один близкий человек, с которым она недавно разорвала всяческие отношения. Он сам вызвался помочь.
– Ее не огорчит, что он снова оказался рядом?
– Илекс считает, что нет.
– Что с ней случилось?
– Данная информация не подлежит разглашению, врачебная этика, знаете ли.
– И предварительным диагнозом не поделитесь?
– Отключение от окружающего мира. Равнодушие. Так называемое «состояние зомби». Человек вроде бы продолжает функционировать, но ничего при этом не чувствует. Его ничто не радует, не удивляет. Реакции замедляются и притупляются. Возникает лишний вес, портится здоровье. На лице появляется характерное выражение, морщинки и складки.
– Поговорить с девушкой, когда она очнется, вы, разумеется, не…
– Ни в коем случае.
– Что ж, благодарю. Несмотря на мнение вашего высокоученого коллеги уверен, беседа с вами покажется познавательной многим нашим читателям.
– —
…Смерч мелькал вокруг, не выпуская из объятий.
Вспомнилась долгая мамина болезнь и десять темно-алых роз на рыхлой, влажной земле.
Лучащееся неудержимым самодовольством лицо Сани, сообщающего, что он уходит к Нике и забирает с собой Шнурка. Да, и квартиру надо бы поделить, а то ей одной жирно будет.
Катерина, объясняющая, что не так с Машиным отчетом, и куда она себе этот отчет может засунуть. Впрочем, туда же она может засунуть и остальные свои отчеты.
Молчащий, будто партизан на допросе телефон. Бессонница, отчаяние, влажная от слез рубашка, таблеточные блистеры. Свет луны на полу. Отражение в зеркале жуткого, как будто уже умершего лица.
Покрашенная масляной краской в неопределенный цвет стена. Всегда одинаковая, надежная, незыблемая, дарящая покой и забытье. Тупое равнодушие.
Маша неловко пошевелилась и застонала.
Серебряными башмачками Гингемы на периферии сознания прозвенело воспоминание о чем-то надежном, правильном, светлом и, кто знает, быть может потерянном не навсегда?.. Мелькнуло, и тут же пропало. Лишь подарило эфемерную надежду и силы жить дальше.
Лего
Вокруг, сколько хватает глаз, щетинятся арматурой источенные ветром остовы зданий. Под ногами – бетонное крошево, осколки стекла, мусор и бугристые, упрямо цепляющиеся за землю корни. Западный ветер не утихает ни на минуту. Он угрюмо завывает, проносясь сквозь пустые оконные рамы, бесцеремонно треплет спутанные, пожелтевшие космы «перекати-поля», заставляет пригибаться низкорослый, разлапистый кряжень.
Грех жаловаться, с погодой сегодня, можно сказать, повезло. Не ветвятся по небу бесконечные молнии, не барабанят по капюшону ледяные капли. Ветер не валит с ног, не лишает дыхания.
– Алиса, ты как?
– Норм.
– Отдохнуть не надо?
– Нет.
Поправив лямку рюкзака, она украдкой вздыхает – спина болит невыносимо. Смахивает высеченную ветром слезу. Они отличная команда – Светозар умеет убивать, она искать. У них всегда все получается. Ну, почти всегда.
– Может, хватит на сегодня?
– Примерно в километре к северу должен быть торговый центр. Если повезет…
– Русик там один.
– Знаю. Но лишний час ничего не решает. Если пойдем быстро…
– Надо было взять его с собой!
Водянистые, очень светлые глаза тревожно смотрят из-под белобрысой, неровной челки. Светозар почти альбинос. Почти, но не совсем. У него взрывной темперамент, и Алиса точно знает – сейчас он сдерживается из последних сил.
– Послушай… – она осторожно подбирает слова. – Ты знаешь, когда Русик с нами, мы движемся в два раза медленнее. С ним нет шансов сюда добраться.
– Мы можем переселиться ближе.
– Юрлы вчера метались, ты видел.
– Ну, видел, метались и орали, – нехотя соглашается Светозар. Как большинство мужчин, он желает развидеть то, что не вписывается в его планы.
– Ты не хуже меня знаешь, что это означает. Возможно, сегодняшняя вылазка станет последней перед долгими неделями, а то и месяцами непогоды.
– А вдруг с ним что-нибудь…
– Именно за этот час?! Нелогичность детектед, он один с раннего утра!
Свет отводит глаза и, невиданное дело, смущается.
– Ты только не смейся… но мне отчего-то не по себе. Какие-то дурные предчувствия.
– Что может случиться? Он умеет прятаться получше многих.
– Да, если не испугается.
– Он никогда ничего не боится.
– Возможно, дело не в нем, – неуверенно пожимает плечами Светозар.
Да что с ним такое?..
– А в ком? В нас? До ночи еще далеко, мы успеем вернуться. Еще около часа в запасе останется.
После захода солнца из подвалов заброшенных зданий вылезает то, что раньше обитало лишь в ночных кошмарах. Мало кому удается как следует рассмотреть это сосредоточие когтей и зубов и остаться в живых. Впрочем, выше первого этажа «порождения тьмы» никогда не поднимаются. Что их останавливает? Боязнь высоты?.. Алиса предпочитает не знать.
Русику строго-настрого наказано не спускаться на первый этаж, но ведь он обычный ребенок…
И еще. В последние несколько дней вокруг их временного пристанища все чаще шныряют какие-то неведомые шустрые тварюшки. Приплюснутые мордочки, круглые уши, вытянутое тельце, мускулистые задние лапы и короткий пушистый хвост. Этакая помесь ласки, хорька и зайца. Алиса называет их «зайцеласками», Светозар «безухими кроликами», а Русик окрестил зверьков «засками».
Открытой агрессии они пока не проявляли, но вот нездоровое любопытство к «искунье» и ее группе явно испытывали. Собирались стайками возле подъезда временно приютившей путников высотки, чирикали, скворчали. Если на них обращали внимание, шипели, топорща усы и демонстрируя неприятно длинные игольчатые зубы. Впрочем, Алиса была уверена, что по стенам заски карабкаться не умеют, а запертая дверь надежно защитит от них Русика.
Как зайцеласки делят территорию с жутью из подвалов, остается только догадываться. Иногда из кромешной тьмы за окном раздается разъяренное шипение и похожие на птичьи крики, а потрескавшийся, взломанный корнями асфальт поутру оказывается забрызган темной кровью.
Есть у Светозара повод для серьезного беспокойства или нет?..
– В прошлый раз торговый центр оказался грудой развалин, под которой не нашлось ничего ценного, – мстительно напоминает Свет.
– Бывает, я не всесильна. Но нам нужна теплая одежда, спирт, инструменты и многое другое. Если повезет…