«Лил дождь, было холодно, и день клонился к вечеру. По дороге шла девочка с растрёпанными волосами, бедно одетая, с дорожным посохом в руке.
Она подошла к воротам богатого дома и постучала в них. Ей отворила высокая седовласая женщина. «Тётушка, – обратилась к ней девочка, – пустите переночевать, ради Христа».
Женщина взяла девочку за руку и увела с собою в дом.
Спустя несколько минут маленькая странница сидела уже в большой светлой комнате и грелась у камина. Она с интересом смотрела вокруг себя и улыбалась.
Хозяйка побежала вниз открывать. Подбежав к воротам, женщина с тревогой спросила: «Кто там? Так поздно».
«Я, матушка, отвори скорей», – послышался мягкий, но усталый голос.
Мать поспешно отворила и впустила сына.
«Здравствуй, родная! Как вы тут без меня?», – спросил сын, обнимая мать.
«Пойдём скорее в дом!», – отвечала мать.
Они вошли в комнату, где оставалась девочка. Незнакомец приветливо улыбнулся гостье и, сняв мокрый плащ, спросил у матери: «Кто она?»
«Странница, как и ты», – отвечала мать.
«Здравствуй, радость моя!», – неожиданно прозвучал в дверях сильный голос.
«Отец!», – раздалось в ответ.
Мгновение спустя молодой странник и хозяин дома стояли в дверях, обнимая друг друга.
«Долго же ты!», – засмеялась хозяйка.
«Так уж получилось, дорогая! Три мили – путь не близкий», – отвечал муж.
О девочке, казалось, совсем забыли. Между тем, запоздалые путники поели и обогрелись. Маленькая странница так и сидела у камина и глядела на огонь. Сын хозяина и хозяина встал и, подойдя к ней, спросил: «Как тебя зовут, дитя мое?».
«А как нравится, так и зовите», – ответила девочка, прищуривая лукавые чёрные глаза, – «прежде звали Хромоножкой».
Незнакомец опустился подле неё на колени и взял в ладони сперва левую стопу девочки, а затем – правую: «На правую ногу хромаешь?». Она кивнула в ответ. Он взял в ладони теперь уже обе стопы. Поднял голову и пристально и ласково стал смотреть на неё. Девочка взглянула на незнакомца с удивлением. Потом вдруг протянула руки и обняла его. Он встал, взял её на руки и спросил у матери: «Куда нести её? Уже поздно». Мать проводила его. Укладывая девочку в постель, он тихо произнёс: «Храни тебя Бог! Спи спокойно…».
«Тебя все дети любят!», – с гордостью сказала ему мать, выходя из комнаты.
Утром солнце светило и птицы пели. Молодой незнакомец собирался в путь. Отец с матерью редко видели его, у него была своя семья.
«Останься с нами», – попросила женщина девочку и провела рукой по её волосам, – «будешь нам вместо дочери!».
«Спасибо вам за всё, люди добрые! – сказала девочка, – только я – птица вольная и в доме тесно мне! К тому же», – добавила она и с благодарностью взглянула на незнакомца, – «я теперь смогу научиться плясать и буду ходить по земле с бродячими актерами и приносить радость другим людям!», – сказала она и запрыгала на месте, протягивая руки к солнцу»…
На этом голос Насти на мгновение умолкал и затем слышался вновь: «И у тебя всё будет хорошо, Сашок! Обязательно!».
Перед отъездом она навестила его во время прогулки в церковном дворе.
– Вот, Саша, пришла проститься.
– Да.
– Звонить-то будешь?
– Не знаю… Ты уедешь, тебя там ждёт другая жизнь.
– Ясненько… Ну, а скучать?..
– Буду. А ты, наверное, нет…
– Я не буду?!
– Ты. Нужен тебе какой-то слепой урод!
– Ты урод?! Сашка, дурачок, ты очень даже симпатичный! Вот ещё, урод! Ну-ка, дай, я тебя сфоткаю! Где мой маленький смартфончик?
– Ну, вот ещё! Нашла Джонни Деппа!
– Не Депп, но тоже ничего! Сессия! Сессия!
– Настюха, ну какие ещё фотки? Я не фотогеничный…
– Молчи, нехороший мальчик! Скажи: «Сы-ы-ы-р»!
Повисла долгая пауза. Молчание нарушила Настя:
– Как же несправедливо всё это, ни с того, ни с чего и лишиться возможности видеть этот мир…
– Врождённая глаукома. Как же «ни с того, ни с чего»?
– Не видеть всю эту красоту, – она указала на Церковь и ухоженные деревья вокруг, – не видеть всего этого… Ты знаешь, я иногда закрываю глаза и пытаюсь представить, как это, жить в кромешной тьме. И тогда мне становится страшно! Очень страшно…
– Ну, не всё так мрачно. Мои глаза – «сынок», я чувствую по поводку, как он реагирует…
– Несправедливо всё это: видеть жизнь чужими глазами, а тем более глазами собаки-поводыря. Несправедливо…
– … Глазами друга, настоящего, верного друга, а не собаки-поводыря. Несправедливо? Где же её искать, справедливость-то?
– Не знаю… Спроси что-нибудь полегче… Где-то вычитала, что справедливости больше в природе. Там правят инстинкты, отлажены пищевые цепочки… Чем ближе к ней, тем…
– … Справедливость в природе?! Пищевые цепочки!.. В природе, где сильный пожирает слабого?! Лев – антилопу, волк – зайца. Сильный пожирает слабого, всё как у людей…
– Ладно, Сашок. Сказка-то тебе понравилась?
– Сказка понравилась. Спасибо, Настюха. Буду слушать ещё и ещё… Но это всего лишь сказка. Хорошая, добрая, но сказка…
…Так о чем думает в эти минуты в церковном дворе Маленький Хозяин? Почему хмурит лицо? Не от того ли, что мама все чаще сказывается больной? Возраст, однако, пенсионный…
Молчит. Как всегда молчит… Немногословен Хозяин, не любит, как он говорит, пустых слов о пустых щах. За долгие восемь лет Лорд лишь раз-другой слышал, чтобы его Слепой поучаствовал в оживлённой домашней беседе.
А вот в том недавнем разговоре с сестрой Хозяина словно прорвало: – Как ты могла взять этот чёртов кредит?! Эти все «Быстро деньги» – это же бандиты легализованные!
– Ты-то откуда знаешь? Видел, что-ли?.. Ой, Сашок, прости, родной, не хотела я тебя обидеть! Всё случайно как-то получилось, хотели перехватить до Сережкиной зарплаты…
– Перехватили?! Нажраться твоему Серёжке было не на что, вот и «перехватили»! До зарплаты… Взяли сколько, а сколько теперь отдавать? Матери, вон, эти бандюги уж звонили, угрожали! Верни, говорят, дочкин долг триста тысяч, не то худо будет! Верни да поскорей! Часики, мол, тикают, а долг ваш увеличивается! И что прикажешь нам с матерью делать? Что у меня, что у неё пенсия грошовая. С чего отдавать-то? Квартиру что-ли продавать? А самим куда, на улицу?
– Сашок, ну почему на улицу? Поживёте у нас…
– Лена-Леночка-Ленусик… То есть для тебя продать нашу квартиру – это дело решённое… «Почему…». Да потому, что для меня все тут родное, знакомое! И ты здесь родилась! Это – наш дом! Я из дому даже без «сынка» могу выйти, побродить – каждая кочка на тропках знакома! Здесь природа. Церковь. У вас… А у вас-то что, рядом с вашей хрущёвкой? Природа? Одно слово – открытое шоссе. Шоссе – оно шоссе и есть. Ну и как нам в вашей двушке ютиться да еще и с Серёжкой твоим?
– Ну, зачем ты так? Серёжа не будет против…
– Против?! Алкаш он, твой Серёжа! Вот потому и угодили в капкан, что глаза у него… что глаза у него вечно залитые. Не была б ты прописана у нас, тогда эти бандюганы не нас с матерью, а его бы обеспокоили. Мать бы пожалела… Вон у неё приступ за приступом! За двести десять вчера зашкаливало! «Не будет против…». А ему, как с гуся вода! Вчера, небось, опять нажрался? Законный выходной – воскресенье…
– Не надо так! Не алкаш он! Он воевал! Ему Чечня до сих пор снится! Ночью кричит! Не надо так…
А внизу, у реки всё пели:
«Выстрел грянет, ворон кружит,
Твой дружок в бурьяне неживой лежит.
А дорога дальше мчится, пылится, клубится,
А кругом земля дымится, чужая земля…».
…О чём же думает Хозяин? Настя давно уехала?.. Любовь? Любовь… Любовь незрячего мальчика, любовь маленького беспомощного человека к красивой девушке, которая к тому же теперь далеко? Разве ответит она взаимностью ему, когда вокруг столько парней, здоровых, не нуждающихся в поводырях… Молодых, здоровых, которым нравится жить и которые норовят взять от жизни всё и сразу… Бедный, бедный Маленький Хозяин!
Любовь… О, ретривер знавал несравненный вкус этого блюда, куда там до него какой-нибудь мозговой косточке из борща! Однажды, когда Маленький Хозяин схватил воспаление лёгких и угодил в больницу, у Лорда и случилась эта болезнь по имени Любовь…