Когда она выставила всё это великолепие на стол, Яков чуть дар речи не потерял. Снял очки, отложил в сторону телефон и внимательно посмотрел на дочь. Она вытащила из шкафа десертные тарелки, нож и ложки, отрезала и положила большой кусок торта отцу.
– Папа, у нас сегодня праздник. Дина выиграла конкурс, и её приглашают в Академию художеств, – сказала девушка как можно спокойнее. – Правда, здорово?
На самом деле ей хотелось закричать от счастья. Она будет учиться в Москве! Она! В Москве! Там ведь столько всего: выставки и галереи, старинные улицы и памятники, художественные музеи и достопримечательности, а ещё там Арбат, где художники просто сидят на улице, и можно наблюдать за их работой.
– Какой ещё конкурс? – недовольно спросил Кручилин.
Девушка отрезала кусок торта и себе, положила на тарелку и уселась пробовать. Она, конечно, уже надегустировалась – слизывала крем с ложки и с перепачканных пальцев, подъела крошки и обрезки, но составила отцу компанию, потому что целая композиция вкусов – это совсем другое.
– Конкурс книжных иллюстраций. Дина же тебе рассказывала. Забыл? Так вот. Дина отправила туда несколько рисунков к роману "Мастер и Маргарита". Сегодня пришло письмо на электронную почту. Приглашают учиться, – сказала она с улыбкой, откусывая приличную часть торта. – Вкусно!
– Нет, – тихо сказал Яков.
– Не вкусно? – опешила дочь.
– Ты никуда не поедешь. Отставить самовольничать, – строго сказал Кручилин.
– Но почему?! Дина ведь так давно об этом мечтала.
– Ты никуда не поедешь! – повторил отец, встал и вышел из кухни.
Яков ушёл в свою комнату и плотно прикрыл за собой дверь. Дина на цыпочках подошла и встала возле комнаты отца.
– Ага, пригласили, говорит, учиться в Москву. Представляешь? – басил в мобильный телефон отец в своей комнате. – Ну и я говорю, нельзя отпускать. Новые условия, большой город, ритм другой. Ёк Макарёк! А без контроля и рецидив может случиться. Пострадают люди, и немалое количество. Понял тебя. Ага. Пока.
Дина также на цыпочках ушла к себе в комнату. Озадаченная. О чём он вообще? Какие люди могут пострадать?
На следующий день Дина долго думала, отправлять документы или нет, ехать в Москву или остаться дома, ослушаться отца или попытать удачу. Для начала нужно посмотреть, что это за академия такая. Она уселась на пол, взяла ноутбук и открыла поисковую вкладку. Загрузился сайт. Вывеска гласила:
"Московский государственный академический художественный институт имени В. И. Сурикова при Российской академии художеств"
– Живопись, графика, скульптура, архитектура, – прочитала она разделы меню сайта, они же факультеты, и задумалась. – Хм. Первое и второе – да. Скульптура? Сразу нет. Архитектура? Проектировать здания, заниматься дизайном интерьера. Возможно, да.
Девушка внимательно изучила информацию о вступительных испытаниях и правилах приёмах. Творческие испытания ей зачтут за победу в конкурсе, а вот над русским языком, литературой и математикой нужно поработать. Ладно, время покажет.
В июне, после сдачи Единого государственного экзамена и получения аттестата, она всё же рискнула и отправила сканы документов на три факультета художественного института. Чем чёрт не шутит?
В июле же Дина жила, как механический заяц – ходила, ела, искала несложную работу рядом с домом – и всё на автомате, как во сне. Однажды вечером всё решилось. Отец уже пришёл с работы, они поужинали и разошлись по своим комнатам. Дина заглянула к нему. Он смотрел новости по телевизору.
"Владимир Владимирович Путин наградил орденом Александра Невского заслуженного тренера России Станислава Черчесова, орденом Почета – Игоря Акинфеева и Сергея Игнашевича", – вещал диктор программы новостей.
– Папа, ты не представляешь, как Дина рада! – выпалила она сразу, войдя в комнату.
– Что такое? – спросил он, отрываясь от экрана.
– Дина прошла в первую волну на архитектурный факультет, – её глаза светились от счастья.
"Отправлен в отставку кардинал Теодор Маккэррик в связи с обвинениями в сексуальном насилии", – не останавливался в вещании новостной канал.
– Что? Какую ещё волну? – ошарашенный Кручилин встал с просиженного кресла, снял очки и подошёл к дочери.
– Нужно ехать в Москву отдавать оригиналы документов, – продолжала Дина как ни в чём не бывало.
– Я ведь запретил тебе. Ты не должна была подавать заявление. Ёк Макарёк! Что ты вообще себе думаешь, я тут с тобой в бирюльки играю?! – заорал отец, тряся её за плечи.
– Но, папа…, – опешила дочь такому категорическому отпору.
Конечно, Дина помнила про тот разговор и про запрет, но думала, что со временем всё изменится, отец передумает. Мало ли?
– Никуда ты не поедешь. Решено, – подытожил отец, убрал руки с её плеч, вернулся в кресло, нацепил очки на нос и уставился в телевизор.
"В Грузии легализовали употребления марихуаны", – завершил новостной блок диктор.
– Ах так! Кем решено? Тобой? А по какому праву? – выпалила Дина с угрозой.
Яков повернулся, присматриваясь к дочери. Он давно её такой не видел. Карие глаза пожелтели, большой рот вытянулся в упрямую складку, ноздри раздувались, как у необъезженной кобылицы, кулаки сжались. Дина тяжело дышала.
– Тихо-тихо, девочка моя. Успокойся, ты чего? – сказал примирительно отец, медленно вставая с кресла.
Ба-бах! Старый ламповый телевизор взорвался и загорелся. Кручилин вскочил и побежал в угол за огнетушителем. Он сорвал с него пломбу, выдернул чеку, освободил шланг и направил его на горящий телевизор. Огонь удалось быстро потушить. Яков огляделся. Телевизор придётся покупать новый. Шторы, видимо, тоже – край слегка обгорел. Дина неподвижно стояла в центре комнаты, опустив голову.
– Иди к себе. Хорошо? – ласково сказал отец, обнимая её и уводя из гостиной. – Я подумаю, что можно сделать. Ладно?
Дина, вымотанная и подавленная, легко дала себя увести и уложить в кровать. Отец вышел и прикрыл за собой дверь.
– Я тебе говорю, что телевизор разлетелся к чертям собачьим. Ёк Макарёк! В куски, в хлам! Рецидив, да. Ну, и что делать? Ты уверен? А если… Ну, ладно. Ага. И тебе спокойной ночи, – закончил телефонный разговор Кручилин.
Утром Дина встала поздно. Голова болела, в глаза как будто песок насыпали. Она нехотя пошла в туалет, нехотя умылась, нехотя села завтракать. Отец уже вскипятил чайник и жарил яичницу.
– А, проснулась? Молодец. Садись, сейчас всё будет готово, – сказал он, закрывая сковороду крышкой. Яичные желтки нужно хорошо прожаривать, а то, не дай Бог, сальмонеллёз подхватишь.
– В общем, я подумал…, – начал Кручилин, усаживаясь рядом с дочерью, – ну, про это… учиться в Москве. Я не буду против, если ты поедешь в столицу.
– Что?! Ты согласен? – оживилась Дина.
– С одним условием? – тут же отстранился Яков.
– Каким? – напряглась она.
– Ты будешь пить таблетки каждый день. Не забывать пить таблетки. Я понятно говорю? – наклонился он к ней, объясняя, как маленькой.
– Конечно, Дина будет пить таблетки!!! – вскочила она и бросилась обниматься.
– Подожди, – он выставил руку перед собой. – Это ещё не всё. Каждый день ты будешь мне звонить по скайпу.
– Договорились, папочка, – спокойнее ответила девушка, прижимаясь благодарно к отцу.
Столько всего теперь ей предстоит: собрать вещи, спланировать всё до мелочей. Боже! Какое это счастье!
Любовь нечаянно нагрянет
– Что за твикс без палочки? – выругалась Дина, сморщила конопатый нос и отдёрнула руку.
Московская осень выдалась прохладной и дождливой. Длинная металлическая ручка стеклянной двери в зал банкоматов рядом с институтом оказалась неприятно холодной, да ещё и скользкой. Сопли что ли кто-то по ней размазал? Дина пожалела, что заранее сняла перчатки. В последнее время она стала такой рассеянной, что, в общем, и не мудрено. Второй курс студентов-архитекторов начался резко, как прыжок без разбега – с места в карьер. Лето после окончания первого курса она провела в Североморске у отца. Ходила к морю, писала пейзажи, много читала – расслабилась, а тут за пару недель столько всего навалилось. Нужно срочно писать реферат по истории архитектуры, по инженерным конструкциям работу сдавать, контрольные, семинары, лекции, лекции, лекции. Голова шла кругом!