А вот с платьями возникли кое‑какие проблемы. Я бы все вам объяснила, если бы вы…
– Я живу в квартире четыре В.
Запищал зуммер, и входная дверь открылась.
Подруги поднимались на четвертый этаж, сопровождаемые доносившимися из‑за дверей квартир, мимо которых они проходили, обычными бытовыми звуками: раскатами рок‑музыки, детским плачем, ревом телевизора. Они прошли и мимо квартиры, в которой какая‑то оперная певица или, по крайней мере, особа, возомнившая себя таковой, занималась вокальными упражнениями. Делала она это с большим вкусом:
– Ля‑ля‑ля. Ля‑ля‑ля. ЛЯ‑ЛЯ‑ЛЯ‑ЛЯ‑ЛЯЛЯ‑ЛЯ.
– Ишь, заливается, – пробормотала Кит, взбираясь по лестнице.
Риган хмыкнула и выразительно округлила глаза.
– Четыре В должна быть прямо здесь, налево.
Они остановились перед исцарапанной дверью с несколькими замками.
– Мартышкин труд, – прошептала Риган, нажимая на кнопку звонка.
Сразу же послышались щелчки и лязганье отворяемых замков. Дверь приоткрылась буквально на два пальца, и в щелочке показалась пара блестящих карих глаз.
– Привет, – сказала Риган. – Я Риган Рейли. А это моя подруга Кит.
– Одну минуточку, – дверь захлопнулась, и загремела цепочка, которая должна была помешать Риган и Кит с ходу вломиться в жилище. Затем дверь снова открылась. Перед ними предстала босоногая молодая женщина, облаченная в пестрый восточный халат. Она приветливо замахала им рукой, приглашая их войти с таким видом, будто они зашли к ней на вечеринку.
– Извините, если мы вас потревожили. Мы вас случайно не разбудили? – поинтересовалась Риган.
– Да, я тут немного вздремнула, – бодро подтвердила Виктория. – Но теперь я уже проснулась. И сейчас варю кофе.
Риган и Кит ступили в крошечную сумрачную квартирку. Встроенная кухня, небольшая гостиная со старыми деревянными полами. Риган сразу поняла, что Виктория явно не из числа тех, кто станет лезть из кожи вон, чтобы хоть как‑то украсить свое жилище. Одна стена практически от пола до потолка была занята полками, забитыми до отказа книгами, компакт‑дисками, видеокассетами и всевозможными безделушками. На противоположной стене висели две разновеликие репродукции в рамках. Посреди комнаты стояли бежевый диванчик, усеянный разномастными декоративными подушками, стул с набивным сиденьем и кофейный столик, придавленный мощью громоздившегося на нем небольшого телевизора, как попало наваленных книг, видеокассет и бесчисленных декоративных свечей. К стойке мини‑кухни были вплотную придвинуты два стула. Дверь в комнату, которая, как догадалась Риган, служила хозяйке спальней, была закрыта. Было ясно, что сумрак, царивший в квартире, объясняется размерами одного‑единственного маленького окошка, выходившего на кирпичную стену дома напротив. На языке агентов по торговле недвижимостью эта квартира именовалась бы «персональной».
– Пожалуйста, проходите и присаживайтесь, – сказала Виктория, поспешно сдергивая одеяло с диванчика.
Ей наверняка слегка за тридцать, подумала Риган. У нее были великолепные вьющиеся каштановые волосы, огромные карие глаза и безупречно гладкая кожа. Щеки покрывал легкий румянец. Риган была уверена, что в одном из свадебных платьев Альфреда она бы просто блистала.
Когда они уселись на диван, Риган заметила, что книга, венчавшая собой стопку на кофейном столике, посвящена созидающей визуализации. «КАК МАТЕРИАЛИЗОВАТЬ ЖЕЛАЕМОЕ», – гласил заголовок на обложке. Одна из видеокассет призывала к достижению душевного покоя и изысканию внутренних резервов. Неплохо, подумала Риган. Если ей так дорог душевный покой, будем надеяться, что она не последует примеру Бриан и Трейси и не закатит истерику.
Риган представилась, а затем объяснила Виктории сложившуюся ситуацию.