Вместо ворот у отстойника была тяжелая двутавровая
балка, которую гаишник запер на замок, и, ни слова не сказав, сел в свой
желто-пестрый "жигуленок".
- Слушай, командир,- все-таки миролюбиво сказал Русинов,- мне что
прикажешь, здесь весь отпуск загорать?
- Если прикажу - будешь загорать,- так же миролюбиво отозвался инспектор и
лихо вывернул на дорогу.
Проводив его взглядом, Русинов вернулся к отстойнику, попинал баллоны и
огляделся. Вокруг было пусто, на открытом поле гулял теплый, почти летний
вечер, по обе стороны от дороги зеленели озимые, и трудно было поверить,
что это мирное место может чем-то угрожать. Он точно знал, что слежки за
ним не было на протяжении всего пути. Много раз он делал проверки,
сбрасывал скорость, чтобы пропустить увязавшийся за ним автомобиль,
запоминая его номер и цвет, но подозрения не оправдывались. И если бы его
вели по радио, передавая от поста к посту, то уже за столько километров
обязательно для порядка где-нибудь остановили и проверили. Русинов давно
водил машину и много ездил, поэтому хорошо знал повадки ГАИ. Неужели в
Москве что-то произошло и Службе - черт знает какой! - стал известен
маршрут движения и конечный его пункт?
Что бы там ни было, а надо приготовиться ко всему. Кристалл в надежном
месте, нефритовая обезьянка пока в безопасности- ее можно снять, если
машину погонят в город. Карта!.. Русинов втащил рюкзак в кабину, развязал
его, аккуратно расстелил промасленную оберточную бумагу на капоте вместо
клеенки, достал хлеб, банку консервов и батон сыра, завернутый в газету
"Куранты". Есть не хотелось, но он создал видимость, что приготовился к
обеду. В бинокль из кабины хорошо было видно дорожный изгиб. Если появится
один гаишник на "жигуленке", можно и пожевать что-нибудь; если же
опергруппа - нужно успеть скомкать, изорвать координатную сетку, а
отдельный лист с цифрами придется съесть. Газету можно и не трогать. Эта
карта что-то значила, когда была триедина в своих частях. Отсутствие даже
одной части делало ее практически бесполезной головоломкой. Примитивная
конспирация была надежна, как трехлинейная винтовка.
А виноват был сам! Хоть и напряженная, но благополучная дорога успокоила,
укачала бдительность, и потому презрел тот интуитивный толчок, когда
увидел злосчастный знак "ГАИ". Следовало бы подождать до вечера и вообще
До утра под этим знаком. Высмотрел бы, изучил обстановку и утром, когда
гаишники еще не злые и не придирчивые, спокойно бы проехал... Но ведь этот
ждал именно его машину! Перед ним ни одной не остановил, а нарисовался,
гад, когда уже не развернуться. Может, видел, что "уазик" остановился под
знаком? Если у него есть оптика на каланче, мог разглядеть и Русинова с
биноклем на крыше...
Хуже всего, если сейчас вместе с гаишником прикатит Савельев и скажет: ну
все, Мамонт, гуляй, моя фирма работает!
Это хуже, чем опергруппа...
Конечно, Русинов бы наплевал на фирму и на Савельева, но тогда бы работы в
это лето не получилось. Он фирме нужен, если делали обыск. Значит, за ним
бы организовали мощное наблюдение, чтобы он выдал все, что знает и что
намеревается делать в горах. И тогда бы Русинов устроил им бег с
препятствиями, тогда бы поводил "экскурсии" по Северному Уралу! А заодно и
по сибирской его стороне. Сам бы не поработал, но и Савельеву не дал.
Таких бы заморочек ему наделал, таких бы знаков на скалах и останцах
начертал!
Эти старинные знаки впервые были найдены в 1977 году. Их обнаружили
сотрудники Госбезопасности, которые курировали Институт.