Последнее прозвучало, как «ну что, съел? У меня тоже все на мази». Впрочем, насчет того, что после встречи с Петровым клиенты, и особенно женщины, могли слить тому хоть всю свою подноготную, Исаев даже не сомневался.
– Ну и чего ты тогда молчал? – Андрей наклонился, высыпая в ведро под столом скорлупу. – Это же интересно. Рассказывай.
– А кофе?
Исаев поднял глаза. Секунда, другая – и кончилось тем, что Вовка и без кофе в деталях вывалил Исаеву все, что выдали ему клиенты, после чего снова поднялся:
– И между прочим, я действительно хотел, чтобы Ира мне всего лишь с презентацией помогла, – безмятежно добавил он, явно собезьянничав эту интонацию у Андрея.
Исаев быстро достал из пакета второй орех, сложил пальцы, прищурился и щелчком загнал второй орех прямо в Вовку. Причем весь процесс «избиения зарвавшегося младенца» занял йоту секунды. Петров, не успев увернуться, крякнул (следом в коридоре весело захихикала наблюдавшая за этим секретарша Фадеева). Орех, подпрыгивая, ритмично застучал по ламинату, а Вовка демонстративно захлопнул за собой дверь, чтобы через два часа с небольшим прислать Андрею на почту абсолютно внятную презентацию.
За это время Исаев успел провернуть небольшое камерное совещание с дознавателем, переодеться в костюм и съездить по делам в Министерство Юстиции. Вернувшись в свой кабинет, он первым делом пристроил пиджак висеть на спинке стула, закатал до локтей рукава, плюхнулся в кресло и с интересом полистал Вовкину презентацию.
«Идейно. Норм., пойдет», – отправляя Петрову ответ, Исаев наконец обратил внимание на единицу в резервном ящике.
«Ну и кто же нам пишет?» Андрей открыл файл, удивившись имени отправителя (nikas.milo@interpol. хх. ххх), и быстро пробежал глазами послание. Затем, уже медленней, перечитал его еще раз. На автомате проведя большим пальцем по верхней губе, Исаев прищурился. Затем, помедлив, открыл вложенный файл, увеличил портрет – и резко вдохнул, заметив эту характерную полуулыбку.
Он видел ее только у одной девушки, и эту девушка он хорошо знал. И эта девушка много раз была в его доме. Но самое оглушительное для Исаева состояло в том, что разгадка тайны была настолько элементарной, что в истину было просто невозможно поверить. Андрей нервно хмыкнул и закусил губу, подумав о том, что если сейчас его предположение подтвердится, то он был дураком, потому что отгадка личности Лизы все это время лежала перед ним на поверхности.
***
В этот момент Андрей задал себе, пожалуй, самый резонный вопрос: что он вообще знал о ней или (чего уж там теперь?) об этой Лизе-Алисе-Элисон Грейсон, кроме того, что это милая, остроумная и чертовски умная девочка? Только придуманную ею легенду, общую для чеха и для него, хотя Алексу лже-Элисон наверняка рассказывала о себе намного больше. И эта легенда заключалась в том (Андрей не заметил, как раздраженно забарабанил пальцами по столу, набирая ударами темп), что ее «родители» много лет назад переехали в Эдинбург, а потом перебрались в какую-то богом забытую дыру в Шотландии.
«Кстати, узнать бы у Алекса, как эта „дыра“ называется. А вообще, было очень удобно „сослать“ родителей куда подальше, чтобы не знакомить их с работодателем в лице Алекса!»
Далее, придуманная ею биография говорила, что ее папа, которому лже-Элисон дала имя Валентин (видимо, чтобы не уходить далеко от семейной истории), называл ее Алисой, поскольку очень любил русский рок. И самый прикол был в том, что «ее папа» и правда его любил. Исаев своими глазами видел у Домбровского на столе компакт-диски с записями «Чайфа» и Сукачева.
Следующим номером программы, который отколола эта актриса («Ее бы в пару к Алексу в театр, отбоя от зрителей не было бы», – мстительно подумал Андрей), стали умело слитые ею в небытие несколько лет собственной жизни. «Ребя-ата, – Исаев прямо-таки передразнил ее интонацию, – ничего интересного со мной тогда не происходило».
Затем эта поганка без перехода, прямо сходу открыла перед Алексом и Андреем новую главу своей жизни и рассказала, что сначала она поступила в университет «Ковентри» (а это так, на минуточку, один из престижнейших ВУЗов Великобритании). После чего втерла им, что на втором году обучения в «Ковентри» она взяла академический отпуск, чтобы… «Как это она загнула мне тогда? – окончательно разозлился Исаев. – Ах да, „попутешествовать по миру“!.. Посмотрел бы я на эти ее „путешествия“, где так здорово преподают чешский. И кстати, узнать бы еще у нее и у „ее папы“, какими другими иностранными языками она владеет».
И, наконец, после «Ковентри» лже-Элисон (а это было три года назад) поступила в Манчестерский университет, который, к слову, также является одним из ведущих английских ВУЗов, где ее и нашел Алекс. Или, скорей уж, это она на него вышла. Ну, а поскольку этот чешский лопух («И я тоже хорош!») не стал проверять, откуда у ее родителей, проживавших в «богом забытой шотландской дыре», такие деньги на ее обучение в «Ковентри» и «Манчестере», она засадила Андрею и Алексу еще одну байку о том, что ее «родители долго копили на ее образование». А поскольку Алекс, этот дважды лопух, не сфотографировал ее водительские права, чтобы переслать их Андрею («А я, дурак в квадрате, не удосужился их у нее попросить, хотя мог пробить в Интерполе ее ID»), то «милую девочку» остается только еще раз поздравить! Но не совсем. Потому как теперь у Андрея появилась к ней целая куча вопросов.
Во-первых, какого черта он повелся на ее когда-то вскользь брошенные ему нелестные слова о том, что она «не хочет с ним тесно сближаться?» И не в ее придуманной антипатии дело. Она раз пятнадцать была у него в гостях вместе с bro, она и Андрей прекрасно общались, перешучивались и перезванивались (вспомнить хотя бы ту недавнюю историю с сыром). Но это она пыталась отогнать его от себя, чтобы он не прищучил ее. И он на это повелся.
Далее, хотелось бы знать, кто на самом деле оплачивал проживание, траты, грубо говоря, кто содержал Элисон на момент ее обучения в «Ковентри» и «Манчестере»? Потому как «ее папа» вообще считал, что она безвылазно сидит себе в Греции, и только два года назад, когда Элисон покинула (или была вынуждена покинуть) Манчестерский университет, возникла эта бизнес-школа в Швейцарии. Это – два.
Три. Почему она бросила «Ковентри», «Манчестер» и бизнес-школу, так и недоучившись? А ведь ей нравилось там, он еще помнил ее фразу на этот счет, когда она вместе с Алексом в первый раз была у него дома. И, кстати, куда делся шрам на ее запястье, о котором несколько раз упоминал Домбровский? Она носила открытые платья, и Андрей бы точно заметил вспухшую линию на ее руке. Но шрама не было. Это – четыре.
Пять. Почему Лиза-Алиса-Элисон, три года назад подписав с Алексом контракт на ее PR-услуги, первые полтора года категорически отказывалась ездить с чехом в командировки? И почему она до сих пор избегает мелькать в телевизоре? Боится, что отец увидит ее? Сомнительно. Для отца у нее была припасена внешность чужой тому Элисон. Есть другой ответ: она кого-то боялась. Или до сих пор кого-то боится.
Отсюда вытекает вопрос номер шесть. Почему по словам Алекса лже-Элисон еще в первый год работы на него предложила ему купить и зарегистрировать на его имя телефонную симку для нее плюс снять на его же имя квартиру ей в Праге для деловых встреч, за которые, правда, сама же аккуратно платила? У нее были средства? Чудесно, откуда? Тем более, что Андрей несколько раз замечал, что она предпочитает расплачиваться только наличными.
И, наконец, седьмой вопрос. Хотя это уже не вопрос, а факт чистой воды. Только последний месяц Алекс и его, черт ее раздери, пресс-атташе более-менее регулярно вместе куда-то ездят. А до этого (и это в течение двух с половиной лет!) Элисон находила время увидеться с Алексом только два-три раза в месяц. Хотя (опять же, по словам чеха) регулярно звонила ему и общалась с ним по «Фейстайм» (причем, как мы помним, сим-карта и телефон были куплены и зарегистрированы на имя Алекса). Ссылаясь на заботу о родителях, в основном, о матери, Элисон не всегда сразу отвечала на звонки, но всегда перезванивала и предельно честно и четко выполняла свои обязанности. А что, если часть PR-дел для Алекса исполняла не она, а кто-то другой? Ей было вполне по силам оплатить услуги какого-нибудь небольшого, но толкового PR-агентства.