По всей видимости, происходило нечто из ряда вон выходящее.
А мне все это показалось таким нелепым и банальным. Бумажные детки играют в бумажные игры. Я попробовал пробраться через толпу к Бену и, к собственному удивлению, наткнулся на Радара с Энджелой.
— Что тут за фигня происходит? — спросил я.
Радар посмотрел на меня, перестав считать.
— Да! — воскликнул он. — Явление Эксклюзивного Водителя! Да!
— Почему все сегодня так часто говорят «да»?
— Хороший вопрос, — прокричала Энджела.
Она надула щеки и вздохнула. Похоже, ей все это нравилось не больше, чем мне.
— О да, блин, это хороший вопрос! — подтвердил Радар, у которого в каждой руке было по красному пластиковому стаканчику с пивом.
— Он пьет из обоих, — спокойно объяснила Энджела.
— Почему тогда не ты — эксклюзивный водитель? — поинтересовался я.
— Они тебя выбрали, — сказала она. — Решили таким образом вытащить тебя сюда.
Я закатил глаза. Энджела выразила сочувствие.
— Он тебе, наверное, реально нравится. — Я кивком показал на Радара, который поднял обе руки с пивом над головой, продолжая громогласно выкрикивать цифры.
По-моему, все жутко гордились тем, что научились считать.
— Да, он даже сейчас в некотором смысле очень милый, — ответила она.
— Ужас, — не сдержался я.
Радар коснулся меня одним из стаканчиков:
— Посмотри на нашего другана Бена! Оказывается, в стойке на пивном бочонке он гениален, как какой-нибудь ученый-аутист. Я так думаю, он сейчас на мировой рекорд идет.
— Что это за стойка на пивном бочонке? — не понял я.
Энджела показала на Бена:
— Вот это.
— А. Ну… неужели висеть вверх ногами так сложно?
— Как я поняла, самая длинная стойка в истории Уинтер-парка — шестьдесят две секунды, — объяснила она. — Это рекорд Тони Йоррика.
Это был громадный парень, который окончил школу, когда мы только поступили; теперь он играл в футбольной команде Флоридского университета.
Я был бы рад, если бы Бен поставил новый рекорд, но присоединиться к вопящей толпе оказался не в силах. «Пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят, шестьдесят один, шестьдесят два, шестьдесят три!» Бен вытащил краник изо рта и завопил: «ДААААА! Я КРУЧЕ ВСЕХ! МИР ПОТРЯСЕН!» Джейс со своими бейсболистами перевернули его обратно вверх головой и принялись катать на плечах. Заметив меня, Бен ткнул в мою сторону пальцем и издал громчайший и полный чувства вопль: «ДААААА!!!!!!!!» Даже футболисты, выиграв мировой кубок, не так радуются.
Бен соскочил с плеч бейсболистов, приземлившись довольно неуклюже на корточки, а потом, покачиваясь, поднялся на ноги и обнял меня за плечи.
— ДА! — снова повторил он. — Прибыл Квентин! Величайший чувак! Поприветствуем Квентина, лучшего друга мирового рекордсмена в стойке на бочонке!
Джейс потрепал меня по голове и сказал:
— Кью, дружище!
Потом в другом ухе раздался голос Радара:
— Кстати, мы для них тут как народные герои. Мы с Энджелой ушли с нашей афтепати, чтобы попасть сюда — Бен пообещал, что ко мне будут относиться, как к королю. Они, блин, имя мое скандировали. Похоже, им Бен чем-то до жути приглянулся, так что мы им теперь тоже нравимся.
И я ответил — и Радару, и всем остальным:
— Круто.
Бен отвернулся от нас и схватил Кэсси Задкинс. Он положил руки ей на плечи, она — ему, и он объявил:
— Моя половинка чуть не стала королевой бала.