— Ты говорил, помню.
— У меня уже до ребер поднялось, — объясняет он, — скоро до ушей дойдет. На настоящий момент, старик, на семьдесят процентов мое тело состоит из мочи.
— Ага, — говорю я с едва заметной улыбкой. Реально смешно, но я уже очень устал.
— Я боюсь, что сейчас заплачу, и из глаз польются ссаки.
Это меня добивает, и я все же хохочу.
Когда я смотрю на него через несколько минут, Бен сидит, вцепившись в промежность и смяв ткань мантии.
— Что это за фигня? — спрашиваю я.
— Чувак, мне надо отлить. Я уже вынужден пережимать шланг. — Он поворачивается назад: — Радар, скоро там?
— Чтобы не делать больше четырех остановок, надо проехать, по меньшей мере, еще сто сорок три мили, если удастся держать скорость, это будет примерно через час пятьдесят восемь с половиной минут.
— Я не сбавляю! — кричу я.
Мы на севере Джексонвилля, подъезжаем к Джорджии.
— Радар, я столько не выдержу. Найди мне, во что можно поссать.
Мы взрываемся хором: НЕТ. Ни в коем случае. Будь мужиком, держись. Держись, как леди викторианской эпохи держится за свою девственность. Борись с собой с достоинством и благородством, с какими президент Соединенных Штатов должен бороться за счастье стран свободного мира.
— ДАЙТЕ МНЕ ЧТО-НИБУДЬ, ИЛИ Я СЕЙЧАС НАЛЬЮ НА СИДЕНЬЕ. И ПОСКОРЕЕ!
— О, господи, — говорит Радар, отстегивая ремень безопасности.
Он лезет назад, открывает кулер. Вернувшись, он подает Бену пиво.
— Слава богу, крышка скручивается, — радуется Бен, зажимает ее мантией и открывает бутылку.
Я смотрю в боковое зеркало, как из окна летит пиво и разбрызгивается по трассе. Потом Бен умудряется засунуть бутылку под мантию, не продемонстрировав нам предположительно самых больших шаров в мире, а мы молча ждем — смотреть на него нам противно.
Лэйси спрашивает: «Ну, неужели нельзя потерпеть?», и в тот самый миг раздается этот звук. Я его раньше ни разу не слышал, но все равно узнаю: моча хлещет по дну пивной бутылки. Этот звук похож на музыку. Тошнотную и очень быструю музыку. Я бросаю взгляд на Бена и вижу блаженство в его взгляде. Он улыбается, глядя в никуда.
— Чем дольше ждешь, тем лучше потом, — сообщает он.
Через некоторое время звук меняется со звонкого журчания мочи по стеклу до гулкого шепота мочи, льющейся в мочу. Потом улыбка медленно сходит с лица Бена.
— Старик, мне, похоже, нужна еще одна бутылка, — вдруг объявляет он.
— Еще одну, БЫСТРО! — ору я.
— Есть еще одну бутылку! — Радар мигом перегибается через спинку сиденья, ныряет с головой в кулер и выкапывает из-подо льда еще одно пиво. Срывает крышку голой рукой, приоткрывает окно сзади и выливает бухло через щелку. Потом кидается вперед, втискиваясь между мной и Беном, протягивает бутылку ему, а у бедолаги уже взгляд мечется туда-сюда от ужаса.
— Гм, поменять их будет, гм, непросто, — сообщает он.
Под мантией происходит какая-то длительная возня, я стараюсь даже не думать о том, что именно там творится, и вдруг показывается бутылка из-под светлого «Миллера» с мочой (на вид до жути похожей на светлый «Миллер»), Бен ставит полную бутылку в подстаканник, хватает у Радара новую и облегченно вздыхает.
Всем остальным в это время остается лишь созерцать мочу в подстаканнике. Дорога довольно ровная, но сам минивен все же потряхивает, так что она там плещется у самого горлышка.
— Бен, если твоя ссанина окажется в моей новенькой тачке, я отрежу тебе яйца.
Он, еще не перестав ссать, с ухмылкой смотрит на меня:
— Старик, где ты такой большой нож найдешь?
Наконец я слышу, как поток ослабевает.