– Ой, Аника, прости… Я, наверное, разбудил малыша?
– Не-е-ет, не переживай даже! – поспешила ответить Аника, судя по звукам, пытаясь параллельно укачать на руках ребенка, который убавил громкость и теперь просто агукал рядом с трубкой. – Мы ранние пташки, если ты помнишь! Уже два часа, как не спим и пытаемся командовать мамой.
– Ясно. Конечно, я помню. И давно вы с Ивором стали родителями?
– Месяцев пять назад.
Я присвистнул.
– А ты там не женился еще?
– Нет… в последнее время не до того было…
Аника ничего не ответила сразу, потому что ненадолго отвлеклась на ребенка. А я воспользовался этой заминкой, быстро перехватил инициативу и сменил тему:
– У вас мальчик или девочка?
– Девочка. Свеа Хедлунд – наша принцесса!
– Красивое имя. Поздравляю вас, друзья!
– Спасибо. А ты куда пропал? Где был все это время? Мы пытались тебе дозвониться, но твой мобильный каждый раз был отключен, а потом его и вовсе заблокировали. И твой почтовый ящик, через который мы обычно переписывались по работе, как бездонная пропасть…
– Если расскажу, где я был и что делал, Аника, ты мне все равно не поверишь… А на почту, через которую принимал заказы на переводы, я действительно не заглядывал уже больше года… С тех самых пор, как уехал из Стокгольма. Так получилось, что с основной работой на тот момент пришлось покончить и вернуться в Москву.
– Так ты дома все это время был, в Москве?
– Нет. Я целый год и два месяца пробыл в Нигерии. По возвращении из Стокгольма практически сразу подал документы в Красный Крест и уехал в Африку, а в последнее время был прикомандирован там к шведской миссии. Неделю назад только вернулся домой.
– Невероятно! Я в шоке… Честное слово!
– Знаешь, я тоже. Сейчас вспоминаю, и думаю, что не со мной все это было. А вы с Ивором простите, что я так пропал и даже словом не обмолвился…
– Ну, всяко бывает… Мы не в обиде! И я очень рада, что ты позвонил!
– Спасибо. Я тоже очень рад тебя слышать. Но я по делу… Точнее, с просьбой…
– Ну, если ты веришь в то, что отчаянная домохозяйка, погрязшая в готовке, уборке и уходе за ребенком, а также ее муж-трудоголик могут тебе чем-то помочь, мы очень постараемся тебя не разочаровать! – Аника приветливо рассмеялась. – Что у тебя за просьба?
Тогда я рассказал ей о необходимом мне письме-приглашении. Пока говорил, думал, что, наверное, ничего из этой затеи не выйдет, но Аника, не задумываясь, ответила согласием. Единственное, о чем попросила – это подыскать себе жилье, потому что в их крохотной квартирке им самим с трудом хватало места. Я заверил ее, что уже забронировал номер в отеле, но попросил не спешить с ответом и обсудить этот вопрос с Ивором. А она отмахнулась, сказав, что муж будет только рад моему возвращению из небытия и не откажет помочь. И, тем не менее, я настоял, чтобы мы созвонились еще раз ближе к вечеру, когда Ивор вернется домой из редакции. На том и попрощались.
После разговора с Аникой я быстро собрался и в приподнятом настроении отправился в банк, где отстоял огромную очередь из клиентов, отложивших решение насущных вопросов на выходной день, но к обеду уже заказал выписку со счета, которую мне пообещали выдать в понедельник. А когда возвращался домой, мне, не дожидаясь вечера, перезвонил Ивор Хэдлунд и в шутливой форме сперва отчитал за то, что я пропадал столько времени, не давая о себе ничего знать. Потом обсыпал радостными восклицаниями и приветствиями. Разумеется, Аника сразу же после нашего с ней разговора позвонила ему и рассказала о моей просьбе. И Ивор с уверенностью подтвердил слова своей супруги. Я мог рассчитывать на письмо-приглашение, но с обязательным условием – в первый же день по приезду прийти к ним на ужин. Конечно же, я согласился. И моей радости не было предела.
Я сразу же перезвонил Вадиму, как обещал, и подтвердил, что моя просьба остается в силе, а он заверил в том, что непременно поможет. Оставалось только набраться терпения.
И я стал ждать, считая минуты, часы и дни.
Самым невыносимым и практически безрезультатным оказалось воскресение, если не считать, что этот день я от и до посвятил походу по магазинам в поисках всего необходимого, что могло пригодиться в моем деле. Для начала я купил средних размеров сумку, а затем собрал весь гардероб, который планировал надеть в дорогу и взять на смену с собой. Две пары не стесняющих движений туристических брюк, к которым так привык за год в Африке, прочные и удобные туристические ботинки на шнуровке, несколько комплектов нательного белья и носков, две черные водолазки, две голубые хлопковые рубашки, и тонкий, но теплый шерстяной свитер под горло. Из верхней одежды я планировал взять лишь кожаную куртку и свой короткий плащ. Ну и, разумеется, шерстяную шапку, чтобы мама была спокойна.
Помимо шмотья, я обзавелся хорошим смартфоном с расширенной памятью и сильной батареей, куда перенес все контакты из старого кнопочного телефона, купленного еще в Абудже взамен украденному, а также номера из своей потрепанной записной книжки, которую, впрочем, тоже планировал взять с собой.
Понедельник ознаменовался двумя событиями: получением выписки с банковского счета, подтверждающей мою платежеспособность, и звонком Ивора и Аники, которые сообщили, что письмо-приглашение было оформлено и отправлено мне экспресс-почтой. Больше ничего интересного. Только томительное ожидание и разглядывание фотографии в газете, которая в одночасье так кардинально поменяла все мои представления об окончании истории более чем годичной давности и планы на ближайшее будущее.
Оба дня мама не приставала ко мне с расспросами, но с тревогой поглядывала на собранную сумку и стопку документов на краю стола.
Во вторник после обеда мне доставили долгожданное письмо, которое я тут же приложил к собранному комплекту документов. Заказал такси и отправился прямиком в визовый центр. Подал заявку, передав все заполненные формуляры приветливой девушке-операционисту, и снова позвонил Вадиму.
– Жаль, что до обеда не получилось сдать документы, – ответил он, – но я посмотрю, что можно сделать… Если не завтра, то в четверг виза точно будет у тебя на руках. Не боись!
Всю среду я провел, как на иголках в ожидании звонка. Но телефон упрямо молчал. Я нервничал, глядя на часы, мама – глядя на меня. Постоянно спрашивала, не хочу ли я есть, пить, спать или прогуляться… Но я не хотел ничего из того, что она предлагала. Просто сидел в кресле и скучно убивал время. В итоге она все-таки спросила:
– Кто эта девушка на снимке в газете?
Я так и опешил. Даже не нашел, что сразу ответить.
– Володя. Неужели, ты думаешь, что я ничего не понимаю. Хорошая или плохая, я твоя мама, и я прекрасно вижу, что сердце твое сейчас не на месте. Я же помню, с чего началось твое помешательство. В прошлую пятницу ты явился домой с этой газетой в руках и неистовым желанием поговорить с отцом.
Уж не знаю, о чем вы там говорили в аэропорте, но с того самого дня эта газета лежит на твоем столе, развернутая на странице с фотографией, где я, кроме вполне симпатичного женского лица, к сожалению не вижу ничего интересного. Да, я не знаю, о чем написано в статье – иностранным языкам не обучена, но я вижу, как ты часами смотришь на это фото. Отсюда я делаю вывод, что тебя не интересует ни одно слово из текста… только фото… Я права?
– Да, – кивнул я в ответ.
– Ты знаешь ее?
С моей стороны снова последовал кивок. На этот раз молчаливый, без слов.
– Твое неожиданное возвращение из Стокгольма в прошлом году и разлад с отцом как-то с ней связан?
Очередной кивок. Я был не в состоянии выдавить из себя ни слова.
– И поэтому ты тогда уехал в Нигерию? Туда, где идет война. Зачем?
– Да, поэтому. Назло ему – Анатолию! А еще, чтобы не вспоминать о ней! Но это не помогло…