Впервые я вдруг почувствовал, что не люблю их, что они мне не нужны и что мой провал - это мое личное дело, которое их не касается. Позорное поражение нападающего, который промазал последнее пенальти на девяностой решающей минуте встречи.
- Ничего. Или это… бля… ну ничего. Не нашел я дома. Заблудился, что ли. Спутал адрес. Поди знай!
Все трое долго молчали. В тишине было слышно, как мы затягиваемся сигаретным дымом, и я проклинал себя за то, что сказал правду.
- Послушай, так ведь легче легкого. Рикантен, дом номер двадцать.
- А ты уверен? Это действительно улица Рикантен?
- Ну а как, старик? В прошлую субботу мы вместе там были. Вместе искали эту улицу и вместе ее нашли. Ну давай восстановим картинку преступления: мы сошли на углу Португальской и Десятого Июля. Там купили сигареты себе и для девочек, затем прошли два квартала, не больше, и вот он дом. Да и улица Рикантен, она не особо длинная.
- Я шел той же дорогой, а ее дома как не бывало. Под номером двадцать был совсем другой дом.
- Минуточку! Раз кто-то переболел менингитом и до сих пор не оклемался, попросим паузу для информации. Ты хоть помнишь, какой из себя был дом? - спросил Тино.
- Какой? Теперешний?
- Да нет, балда! Там, где мы отрывались.
- Желто-поносного цвета, а дверь зеленая с бронзовой ручкой.
- Ну а какой, трам-тара-рам, попался тебе теперь?
- Серый, как крыса, с двойной дверью.
Бето пустил по кругу новую пачку сигарет, меж тем как Тино, с трудом сдерживая смех, стал напевать: "Цыпы-лапки, цыпы-лапки, сладкие и с жару, в воскресенье по сотне, в понедельник даром".
Я рванулся с места, но Бето схватил меня за руку и рявкнул на Тино, чтобы тот заткнулся.
- Слушай, не заводись, старик. Может, хватил лишка перед уходом?
- Не мели, а?
Снова потянулось молчание, прерываемое звуками наших частых затяжек и шумом машин на соседней улице. Тино собирал мыском ботинка пепел.
- Ну ладно. Бывает, человек спутает, ошибется, завернет совсем не в ту сторону и…
- Да ничего я не ошибся! Ходил по этой улице Рикантен. Пятьдесят раз прочел название на железной табличке. Прошел по улице с двух сторон, и нигде не было этого дома.
- Послушай, не горячись зря! Значит, ошибся. Сунулся на другую улицу, может, с похожим названием. Со мной тоже такое бывало, когда я попадал в незнакомые районы. Не делай из этого головную боль, - увещевал Бето.
- Да не ошибся, говорю же. Или вы думаете, что у меня крыша съехала?
- Дом не может полностью исчезнуть за неделю. По крайней мере должен остаться двор, сад… Землетрясения исключаются - если память мне не изменяет, за последнюю неделю у нас не было ни одного, - съязвил Тино.
- Да идите вы к такой-то матери!
- А чего ты лезешь в бутылку, парень, чего нарываешься-то? Знаешь, тебе бы лучше охладиться, а мы пойдем спать, глядишь, подушка что-нибудь подскажет.
Они бросили меня одного на ступеньках мясной лавки. Я сидел там, обхватив голову руками, пока не почувствовал, что меня обнюхивают коты и близится рассвет. С досады я пнул в них ногой, но не попал, а коты лишь посмотрели на меня с полным презрением. Тогда я решил пойти домой.
Спал долго, до той минуты, пока меня не разбудил свист Тино. Был уже первый час, но я не вышел, сказавшись больным. Обедал в постели - ненавистный классический бульон, который в таких случаях варила мать, как незаменимое приложение к болезни, но ближе к вечеру, с помощью кроссворда в воскресном приложении к "Эль Меркурио", мне все-таки удалось откинуть закрученную спираль горьких мыслей.
В понедельник я объявил себя здоровым, пошел на уроки и в следующие дни неоднократно порывался найти дом Исабель, но каждый раз останавливался, дойдя до улицы Рикантен. Это был страх. Смутный страх: я боялся увидеть этот дом и убедиться, что он существует, что в субботу я просто заблудился из-за каких-то заморочек нашего города. Но если честно, больше всего я боялся, что этот дом вообще не существует и что все предыдущее - праздник, танцы, Исабель, вкус ее тела, мурашки, дикое желание - не более чем чьи-то непостижимые таинственные козни.
Странный сон усилил мои страхи.
Это вроде было в ночь на среду: мне приснилось, что я пришел домой обедать и увидел, что мать накрыла стол на трех человек.
- А что папа не придет обедать?
- Кто?
- Папа! Я спрашиваю, он что - не придет обедать?
- Что с тобой? Нас в доме трое. Ты, твой брат и я.
- Да нет же! Вчера папа с нами ужинал. Вот его место, рядом с радиоприемником.
- Ты просто бредишь Нас всегда трое в этом доме.
Меня наполнял страх при мысли, что пропавший дом - начало целой цепи новых исчезновений, а когда я встретил Лало, местного дурачка, здоровенного мужика непонятного возраста, который шел с раскрытым ртом и тупым взглядом, не замечая ни мух, застрявших в его нечесаной бороде, ни скверных ругательств и камней, которыми его осыпали дети, то спросил себя, а вдруг этот несчастный идиот сошел с ума, потеряв свой рай, который он все ищет и ищет.
Лишь в пятницу я увиделся с друзьями, вернее, они сами пришли ко мне.
- Мы всегда с хорошими новостями. Наш Бето наткнулся тут на одну пташку. Сечешь? - сказал Тино вместо обычного "привет".
- Исабель?
- Пра-авильно! Хорошее начало для участника конкурса. Выигрыш - шесть ударов, - и оба разом вдарили меня по спине.
- Ладно. Я согласен, лупите!
- Ха-ха! Прямо так? Без анестезии? Ты смотри, Тино, он воображает себя гонщиком Гонсалесом. Мы тебе выложим все при трех условиях. Первое: есть что-нибудь выпить в этом доме?
Как всегда, за выпивку отдувается мой старик. Я вышел из комнаты и вернулся с бутылкой писко и стаканами.
- Должен сообщить, что лимонов, к сожалению, в доме нет, будете пить с таком. Ну, выкладывайте, шантажисты!
- Экспортная. Надо же, какие расходы для твоего старика. Зря тратился, - Тино нахваливал писко, прищелкивая языком.
- Второе условие: признайся, что ты хуже того мудака, у которого оторвали все цацки. Из-за тебя мы чуть не поверили, что дома вдруг испаряются, пропадают без следа, их уносят зелененькие человечки, короче - бам! - и нету.
- Ну хорошо! Ошибся. Я мудак с половиной. Наверно, мне нужны не только очки, но и компас.
- Компас? Шмомпас, помпас, сел на фуемпас, - завизжал Бето.
- Наверно, я заразил его остатками менингита, - заметил Тино.
Мы зашлись от смеха, теперь я чувствовал, что люблю их, что они мне нужны. Они мои друзья. Мои братья.
- Ну не тяните, выкладывайте, заразы!
- Э-э, без оскорблений. Мы благородные кабальеро или как? Третье условие: не назначай свидания по субботам, если не собираешься нарушать правила клуба Тоби.
- Обещаю. Субботы для клуба.
- А как страдает, бедняга. Едят его мухи! Ладно, Бетище, расскажи ему - как, где и когда ты ее видел. А то вон что с ним делается!
- Спокуха. Я не хочу быть в ответе за инфаркт. Слушай во все уши - я с ней столкнулся нос к носу у дверей "Фернандес Конча" в тот самый момент, когда шел в "Раверу", где проходила дегустация пиццы, знаете, это такое кулинарное новшество из теста, сыра и помидор. Итальяшки придумали.
- Там еще ореган, - добавил Тино.
- Да ну? Подумать! И ореган - тоже?
- Точно. Для запаха.
- Надо же, всегда от вас узнаешь что-нибудь дельное.
- Да идите в задницу с этой пиццей.
- Потерпи! Без терпения нет умения, сказал слон, уделав муравьиху. Идем дальше? Я не успел с ней поздороваться, как она сразу про тебя, и слушай, дурень, она не знает, что ты заблудился. Потому что не могла ждать, ее заставили навестить какого-то родственника, который вдруг заболел. Она бы поубивала всех этих родственников, разрази их гром. Спрашивала, не сердишься ли ты, и я ей на это, само собой, что - да, что ты терпеть не можешь необязательных людей, который заставляют торчать на улице человека с букетом цветов и с вытянутой мордой лица. И знаешь, старик. Вся рассыпалась в извинениях. Даже две слезины пустила и сказала, что ждет тебя в эту субботу в тот же час. И знаешь, что я ей на это? Мне, конечно, жаль, Чабелита, но, по-моему, он в субботу занят. Эта крошка аж побледнела, просит прийти тебя в воскресенье. А я ей в ответ - Чабелита, воскресенье мы целиком посвящаем спорту. Ты обратила внимание, какие мы здоровяки, нет? Какие мы спортивные, нет? Но, так или иначе, я ему все передам, может, он и выберет время, чтобы повидаться с тобой. Ну ты кобель! Что ты там вытворял с этой лапочкой? А теперь подтяни штаны, потому что сейчас будет сплошная драма. Она слушала меня внимательно, на глазах слезы, и давай умолять меня, старик, да так отчаянно, что мне стало совестно - на нас стали оборачиваться прохожие. Кто-то, небось, подумал, что я сделал что-то очень плохое этой бедной девочке. Она меня молит-умоляет - скажи ему, что я его жду в воскресенье, в любой час, в пять, в семь, когда угодно. Из дому не выйду. Скажи ему, умоляю, пусть придет. Ну? Как я себя вел, а?
Я выхватил у Тино бутылку и наполнил стаканы.
- Ты, мля, настоящий кореш, Бетик. Ты их всех построишь. Ваше здоровье, ребята!
- Давай запиши, как следует адрес. Рикантен, дом 20. Запиши, мудило! - сказали они хором и ушли.