Забываю о большем, о тебе, Дженна. В общем, так: я признаю свои ошибки и готов исправиться.
Встав, Роберт подошел к ванне.
— Дженна, ты для меня — самое ценное в жизни. Бобби тоже был для меня самым ценным, и когда он умер, я не захотел ничего понимать. Просто оттолкнул тебя. Нет бы наоборот, еще больше сблизиться, беречь тебя. Помогать в горе. Да, сейчас уже поздно каяться, однако мне жаль, я ошибся.
Он приблизился к занавеске. Дженны за ней видно не было, впрочем, Роберт знал, чувствовал, что ее от него отделяет лишь полотно белого полиэтилена.
— Я все понимаю и хочу сказать: если сейчас слишком поздно, если я погубил наш брак окончательно, оттолкнул тебя и ты не вернешься, то винить тебя я не стану. Просто знай: мне теперь все ясно.
Он ждал знака, ждал, что Дженна велит ему остаться или уйти. Так и не получив ответа, Роберт развернулся и пошел к выходу. Он уже взялся за ручку и обернулся напоследок. Почему Дженна ничего не сказала? Даже не взглянула на него?
И тут он услышал всхлип. Роберт отдернул занавеску и увидел Дженну: она сидела в ванне, сжавшись в комочек и закрывшись руками, словно защищаясь от чего-то невидимого. В тот же миг сердце Роберта будто ожило, в нем проснулось давно позабытое чувство. Дженна, должно быть, поняла это и открылась ему навстречу, обняла, прижала к себе. Роберт ступил в ванну, под горячие струи, и тоже обнял Дженну. Как тогда, впервые поняв, что любит ее. От облегчения Роберт расплакался в голос. Мир вокруг, казалось, исчез, перестал существовать. Остались Дженна и Роберт, обретшие друг друга заново.
Часов в десять вечера Дженна уже мирно спала в кровати. Эдди и Роберт сидели у огня и дожидались Дэвида. Времени прошло много, да и Дженна рассказала неутешительные вещи. Договорились, что, если к утру Дэвид не вернется, надо будет звонить его жене. Однако потом скрипнула задняя дверь, и Эдди с Робертом побежали на кухню — там стоял Дэвид, голый, грязный, весь в крови, он отмывался у большой раковины.
Оглянувшись, Дэвид спросил:
— Дженна вернулась?
— Пару часов назад, — ответил Роберт. — Как вы?
— Со мной-то все хорошо. Как ваша жена?
— В порядке. Сейчас спит.
— Отлично. Она не говорила, как все прошло?
— Сказала только, что ей все удалось. Что бы это ни значило…
Дэвид улыбнулся и принялся обтираться полотенцем.
— Уверен, как-нибудь она расскажет о своих приключениях.
Опоясавшись полотенцем, Дэвид прошел к буфету и достал из него банку арахисового масла и пачку соленых крекеров.
— Умираю с голоду.
Намазав печенюшку маслом, он съел ее в один укус.
— Может, вам одеться принести? — предложил Эдди.
Дэвид — с набитым ртом — кивнул.
— Знаете, где мои вещи?
— Я ваш дом вдоль и поперек излазил, — заметил Эдди и, хихикнув, вышел из кухни.
Роберт смотрел, как Дэвид жадно поглощает крекер за крекером. Казалось, доктор Ливингстон не ел несколько дней кряду.
— Ну, и что же случилось?
— Вы не поверите, — покачал головой Дэвид.
— Я во что угодно поверю. Пока вас не было, здесь тоже кое-что произошло.
Пристально посмотрев Роберту в глаза, Дэвид медленно кивнул. Затем достал из нижнего ящика буфета бутылку бренди.
— Это я на особый случай припас, — заметил он, с улыбкой глядя на бутылку.
— А сейчас — случай особый?
— Да, — сказал Дэвид. — Определенно, не простой.
Дальше все произошло так быстро, что Дженна и опомниться не успела.