Рядом с местом взрыва стянувшиеся на огонёк горящего "хамви" нацгвардейцы изображали из себя участников броуновского движения и лучше всего описывались термином "толпа". Или – "стадо". Оленей, да.
Два эскортных "хамви" – рядом, но за пулемётом торчит только одно нацгвардейское туловище – на втором за автоматическим гранатомётом никого нет. Да и пулемётчик скорее ворон считает, чем по сторонам бдит. И вообще – за местностью никто не наблюдает, бдительность все утратили… Вопиющее падение дисциплины на лице, как говорится.
Детский сад – штаны на лямках…
Во, а вот и давешний капитан "Это Я Веду Колонну". Стоит, качается. Контуженный? Да нет, вроде бы просто в состоянии шока от происходящего…
– Капитан, – проскрежетал полковник и, видя, что гвардеец никак на это не прореагировал, возвысил голос. – Капитан Кетллберн!
– Сэр… – в глазах гвардейца стояла совершенно не понравившаяся мне отрешённость от всего происходящего.
– В Ираке давно? – в упор спросил его полковник.
– Второй месяц. Сэр… Понимаете, я не думал… Я вступил в национальную гвардию, но не думал…
Так, надеюсь это не заразно – не думать…
– Какую колонну ведёте?
– Пятую.
– А в качестве командира?
– Вторую… Сэр, понимаете…
Зашибись.
– Значит так, капитан… – полковник смерил гвардейца взглядом с головы до самых ног. Причём чувствовалось, что за время этого осмотра Кетллберн был оценён, взвешен и признан очень лёгким. Мене, текел, упарсин, мать его. – Домой вернуться хочешь?
Риторический вопрос.
– Значит так… Я полковник армии Коннорс, командир 2-го полка 12-й пехотной дивизии. И с этого момента я, как старший по званию офицер, принимаю командование колонной на себя. Вопросы?
И снова – сугубо риторическое сотрясения воздуха…
– Никак нет, сэр! – гвардеец буквально на глазах воспрял духом.
Когда у людей появляется нормальный командир – это всегда вдохновляет. Даже, если они уже по шею в дерьме. Проблемы? Проблемы будут, потом – обязательно будут, но пока что…
– Доложите о потерях, капитан.
– Потери… – Кетллберн запнулся. – Пятеро убитых.
А чему тут, собственно, удивляться? "Хамви" – не МРАП, на такие подрывы не рассчитан… Да, если честно, не думаю, что и МРАП тут бы выдержал – бабахнуло так, что и танку бы не поздоровилось…
– Сколько ваши люди находятся в Ираке, капитан?
– Два месяца.
Твою мать.
– Так… А с нормальным боевым опытом кто-нибудь есть?
– Н-нет, сэр.
Вот и приехали, господа…
– На пару слов, сержант, – негромко произнёс Коннорс и добавил уже погромче. – Капитан, свяжитесь с ближайшей базой – пускай вышлют сюда отряд могиль… отряд. И готовьте колонну к дальнейшему следованию.
– Есть, сэр!..
Отошли немного в сторону так, чтобы не маячить лишний раз на открытом месте.
– Фрэнсис, – без лишней рисовки протянул мне руку полковник.
– Ганнери-сер… Алекс, – ответил я на рукопожатие.
Без чинов, так без чинов.
– Сколько у тебя парней?
– Полностью укомплектованный взвод по штатам морпехов. Две машины и грузовик.
– Нужно поработать в команде, – произнёс Коннорс.
Я кивнул в ответ – это сейчас и последнему ежу понятно. Вместе выжить явно шансов побольше, чем поодиночке…
– Парни обстрелянные?
– Опыт есть, – уклончиво ответил я, потому как нам было запрещено лишний раз болтать о своей службе.
– Кинь по машине в хвост и середину колонны, а то на гвардейцев надежды мало. Я пойду в авангарде, позывной мой знаешь.
По логике, первая машина – самое опасное место в колонне наряду с последней… С другой стороны и местные не дураки и, судя по последним слухам, первую машину обычно пропускают и подрывают или обстреливают какую-нибудь из следующих.
– У меня позывной будет Кот-1, пойду по центру, – сказал я. – Вторая машина – Кот-2.
– Добро. С тяжёлым вооружением порядок? Если нет – ссаживай гвардейцев и бери их джипы.
– Обойдёмся.
Видал я эти перетяжелённые двери на их "хамви". В случае чего даже не распахнуть быстро, а в машине при обстреле не отсидеться, нет, никак не отсидеться…
– Тогда – готовимся. Надо уходить, пока окрестные шакалы не пронюхали о нас. На всё про всё – минут десять, после чего мы должны быть готовы взвести курок и сбацать рок.
– Есть риск нарваться, сэр? – осторожно спросил я.
– Риск есть всегда, Алекс, – спокойно ответил Коннорс. – Но такую дрянь я уже видел. Новый тип фугасов – очень хитрые. Ни проводов, ни радиосигнала – только какие-то очень хитрые датчики. То ли движения, то ли тепла, то металла. Принцип – заложил и забыл. Никакие глушилки не спасают. И что самое плохое – такое обычно происходит там, где действуют отборные головорезы. Так что… Смотри в оба, Алекс.
И мы разошлись в разные стороны.
5
Тронулись в путь.
Но не через десять, а лишь через пятнадцать минут. И то едва-едва успели согласовать порядок хоть каких-нибудь действий на случай нападения и разобрали между собой сектора наблюдения и огня. Конечно, здесь не помешала бы нормальная такая тренировка по боевому слаживанию… Но на тренировки у нас времени просто не было – дотянуть бы конвой до базы.
Машину с частью второго отделения я отправил в хвост, а сам остался в центральной. Заодно выгнал третье отделение из грузовика и распихал по машинам гвардейцев – пусть уж в случае чего в них будет хоть кто-то адекватный. Чтобы за пулемёт встать или пинком из салона выкинуть… Немного, но хоть что-то.
В общем всё, что мы могли сделать в такой спешке, мы сделали, после чего двинулись на север…
Мы сделали, всё что могли. Кто может – пусть сделает больше, но не ноет над ухом.
…Километров сто или даже больше мы прошли тихо. Только в одном месте по нам из перелеска дали неприцельную автоматную очередь, на что мы ответили из двух пулемётов. После этого у неизвестных резко пропало желание вести с нами дальнейший огневой диалог.
Но потом…
…Поворот этот мне сразу не понравился.
Слишком резкий, чтобы мы могли проскочить его на полной скорости, так что пришлось замедляться до километров пятнадцати-двадцати в час… А метрах в ста-ста пятидесяти рядом – что-то вроде оазиса. Деревья, кусты… На русском жаргоне – зелёнка, на американском – буш. Да, получается, что один или даже более чем один президент США мог быть известен в России, как Жора Куст…
Но главное в том оазисе – рельеф. Такие безобразные складки местности, что если там кто-то всё-таки сидит, то может спокойно накрыть огнём большую часть колонны…
Паршивый расклад, чего уж там.
Я машинально, словно по какому-то наитию, взялся за ручку двери и щёлкнул по тактическому микрофону.
– Это Кот-1. Всем…
И в этот момент на обочине впереди нас распустилось чёрно-жёлтое облако взрыва.
Мир словно бы поставили на покадровое воспроизведение, отключив все звуки. Пылевой фронт ударной волны надвигается на нас, а "хамви" медленно – словно бы через силу, начал поворачивать в сторону, ища укрытие за прицепом тягача.
Медленно – невыносимо медленно тянется перед нами грязный задний борт прицепа…
Медленно – невыносимо медленно я хватаю за цевьё автомат, открываю дверцу и группируюсь для прыжка, расталкивая своим телом воздух, ставший густым, словно желе…
Медленно навигается ударная волна…
Мир вспыхнул ослепительной вспышкой и исчез в темноте.
Прошла секунда… Или целая вечность? Но лёгкие обжигал раскалённый воздух, разрываемый пулями, а вся левая сторона тела невыносимо болела, а значит я вернулся в реальный мир.
В паре метров впереди – горящий "хамви" из которого я успел выскочить. Кто-нибудь ещё – вряд ли. Граната ударила прямо в джип, а меня выбросило взрывной волной из салона, потому что я уже почти начал открывать дверцу.
В ушах – звон, в глазах – круги, во рту – медный привкус крови. Щёку неприятно корябает бетон и покрывающий его песок. Горят огнём многочисленные ссадины и ушибы, но зато я всё-таки жив!..
Пальцы всё ещё сжимают нагревшееся на солнце металлическое цевьё "эмки".